Наперекор земному притяженью

При взятии Хайдусобосло получился «слоеный пирог»: в городе мы, штабы дивизии и корпуса, вокруг города — немцы, а их части окружены наступающими войсками нашей же конно-механизированной группы. Не имея снабжения боеприпасами, думать о самостоятельном прорыве и выходе из окружения было бессмысленно. Оставалось одно: оборонять город и ждать, пока кольцо противника не будет прорвано извне.

12 октября гитлеровцы предприняли штурм города. Симбуховский сам повел эскадроны в контратаку. Оставшиеся две или три «катюши» мы были вынуждены поставить на прямую паводку, прикопав передки автомашин в кюветах на окраине города, позади окопавшихся там наших эскадронов. Они вели огонь своими реактивными минами не по пехоте, а по танкам. Такого в нашей боевой практике еще не встречалось. Подожгли несколько танков. Противник отошел от окраин. Немного потише стало.

Семеро суток пришлось сидеть в окруженном городе. Только 18 октября пробилась к нам соседняя часть из 4-го корпуса. Ночью мы ушли из Хайдусобосло.

Как дорогую реликвию военных лет храню я маленькую алюминиевую пластиночку, на которой вырезано: «Гв. л-ту Ивановскому от друзей и боевых товарищей в день ожесточенного боя за гор. Хайдусобосло 12.10.44». Пластинка эта была прикреплена к подаренному трофейному пистолету.

Наш путь лежал к Дебрецену. Утром 19 октября началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка, длившаяся около часа. Под ее прикрытием двинулись полки нашей дивизии. К одиннадцати часам удалось зацепиться за окраины города. Весь остаток дня и ночь продолжались упорные бои, но остановить наше продвижение противник был уже не в силах. К утру 20 октября вражеский гарнизон Дебрецена был полностью разгромлен.

«Что касается Дебреценской операции, — пишет в своей книге Исса Александрович Плиев, — в которой активнейшее участие приняла наша конно-механизированная группа, то она выполнила две важнейшие задачи: во-первых, войска фронта нанесли решительное поражение войскам группы армий «Юг», вышли на широком фронте к реке Тиса и, форсировав ее, захватили оперативный плацдарм для нанесения удара на Будапешт; во-вторых, этот успех создал прямую угрозу тылу вражеских войск, оборонявшихся в Карпатах, и вынудил их к отходу. Это способствовало и успеху войск 4-го Украинского фронта в преодолении Карпат».

В конце ноября наши войска начали операцию по взятию Будапешта. Наш корпус двигался по направлению к городу Ясароксаллаш. Полк был измотан до крайности непрерывными боями. А пройти предстояло более полусотни километров осенним бездорожьем по местности, изрезанной густой сетью оросительных каналов, через многочисленные населенные пункты, которые были превращены противником в мощные узлы сопротивления.

В топкой грязи вязли не только танки и автомашины, вязли кони, вязли люди. В тяжелых, кровопролитных боях прошел октябрь, половина ноября. Полки нашей дивизии, редея на глазах, продолжали драться.

В будапештской операции перед нами стояла задача: сковывая силы противника, не допустить переброски его частей в помощь войскам, оборонявшим столицу Венгрии. Все прекрасно понимали, что взятие советскими войсками Будапешта выведет Венгрию из войны на стороне гитлеровской Германии.

В начале декабря мы заняли город Балашшадьярмат. Это был последний населенный пункт на территории Венгрии. Мы первыми вышли к границе Чехословакии, к реке Ипель. Да, перед нами была Чехословакия, но в тылу оставался еще не освобожденным Будапешт.

В середине декабря полк получил новый приказ. Полк должен был горными карпатскими дорогами уйти в тыл противника и перекрыть пути для отхода его частей от столицы Венгрии. Ни артиллерии, ни обоза с собой в горы не возьмешь. Симбуховский решил кроме эскадронов конников взять с собой лишь несколько минометов из батареи Насонова, и то не на повозках, а на вьюках. Таким образом, больше половины полка оставалось с радиостанцией и санчастью по другую сторону фронта. Правда, понятие «фронт» в этом районе было относительным. Никакой четкой линии не было. Отступавший противник цеплялся за наспех укрепленные позиции в населенных пунктах, на перевалах горных дорог и троп.

Наш отряд еще затемно пробрался в тыл противника. Шли тихо, ведя коней на поводу. Стало светать. Узкая тропа вилась между холмов, то спускаясь в низину, то карабкаясь вверх. Ни шедшая впереди группа разведчиков, ни боковые дозоры на противника пока не натолкнулись. Остановившись, мы определились по карте: километра через два — довольно крупный населенный пункт. Полагать, что там не будет немцев, было бы наивно. Мы приготовились к бою. Но не только противник, а и все местное население куда-то исчезло: дома пустые, ни дымка из труб, ни голосов, да и живности никакой.

Вышли за околицу. Названия того населенного пункта я не запомнил, но вот пригорок, на котором, внезапно споткнувшись, упал командир полка, до сих пор встает перед глазами, стоит лишь вспомнить тот злосчастный декабрьский день.