Наперекор

Дабы справиться с тяжелым этим делом, русским потребно забыть всякий страх перед творчеством, перед необходимостью быть первыми в мире и созидать без трусоватой оглядки: «А это уже кто-то делал в мире?». Нам нужно осознать, что подсмотреть будет не у кого. Не у кого будет скопировать историю успеха. Ни в прошлом, ни в настоящем. Разве что взять и творчески развить некоторые элементы. Ибо для всех впереди – неведомое. Тот, кто не убоится быть первым, кто обретет независимость мышления и уверенность в себе и станет творить законы Будущего – тот и станет победителем.

Русский – это не судьба! Русский – это миссия, победа над, казалось бы, неизбежной смертью и сотворение невозможного! Это воля, разум и вера!

Все это и есть наше оружие в борьбе за Будущее с силами Зла. Наш ответ на эпоху Нового Зиккурата. Мы должны снова, как и во времена Сталинградской битвы, выправить земную ось и указать путь всем прочим. Первым прийти в наш Китеж, задав его каноны всему миру. Впервые в истории мы можем сделать не столько мечом, сколько мирным созиданием. Хотя и меч на сем пути нам пригодится. Для этого нам и нужны разумная экономическая политика, новая индустриализация, справедливость и развитие. Потому что никакая светлая идея не может обойтись без твердой материальной, промышленной, технологической, аграрной основы!

Успех нашего дела – жизнь. Неуспех – бесславная и страшная кончина.

Но сначала нам предстоит вырвать из лап Зла собственную страну…

Такова наша судьба…

Мы попытаемся очертить философию нашего национального футуризма…

Глава вводная. Умение творить собственное будущее

О русской боязни и неумении творить собственное будущее

Чтобы победить, русским придется излечиться от многовекового недуга. От страха перед тем, что мы можем творить Будущее «под себя». От страха перед пониманием того, что мы не дурнее американцев, европейцев, японцев или китайцев. От неистребимого желания кому-то подражать, «делать жизнь с кого-то», а не идти своим путем. Причем путем успешным.

Русские – странный народ. Мы можем до последнего драться за руины Сталинграда или бросаться грудью на амбразуру. Первыми способны полететь в космос. Но при этом боимся быть самими собою, все время подражая западным вкусам и стилям. Неужели это так: верить в себя и самому творить облик окружающей реальности? Почему наши власть имущие все время копируют Запад что при царях, что при Советах, что сейчас? Почему они не признают пророков в собственном Отечестве?

Оказывается, это трудно. Блок стоит в наших мозгах. Но есть ли у нас надежда изменить ситуацию, в которой мы оказались со времен петровской вестернизации?

Есть. Только для этого нужны как новая индустриализация, так и вовсе необычная психоисторическая операция…

Да, со времен Петра Великого мы в культурно-стилевом смысле вторичны по отношению к Западу. Даже Сталину не удалось кардинально изменить положение дел. Петр Первый заставил верхушку общества обрядиться в нездоровую и неудобную западноевропейскую одежду конца XVII столетия. Он и армию так же переодел. В кукольные, неудобные, нефункциональные мундиры для плац-парадов. Он отказался от удобнейшей воинской одежды русских казаков и стрельцов XVI–XVII столетий. Это при том, что Запад со второй половины XIX века вынужденно переходит на функциональное обмундирование, фактически повторяющее то, что у русских было давным-давно, но оказалось отринутым «модернизаторами» за «неевропейскость»!

Эта тенденция остается неизменной до нынешних дней. Советского студента 1960-х на фото можно спутать с его калифорнийским сверстником. Пусть один идет на вечер поэта Андрея Вознесенского, а другой – на концерт «Бич Бойз», одеты они абсолютно одинаково! О современной РФ и говорить не приходится: копируется все. Дизайн одежды. Телепередачи. Стили управления государством и предприятиями. Даже от своего языка идет отказ: родился уродливый «англо-рашен», пересыпанный совершенно ненужными американо-англицизмами. Убейте меня на месте, но зачем называть дешевое – бюджетным, а розницу – ритейлом? Попытки создать что-то свое (чему подражали бы и на Западе) глушатся на стадии ростков. Так, увы, было и при Сталине. Его Большой Стиль не стал самостоятельным, он тоже повторяет западные стили и вкусы тех лет.

Словом, комплекс национальной несамостоятельности и вторичности/подражательности возведен в абсолют. Преклонение перед Западом воспитывается во всем и с колыбели. С помощью одежды, языка, телепередач, игрушек.