Написано жизнью (СИ)

Что? - удивился Шкода, явно не ожидавший такого замечания. - Известно ли тебе, что солнце скрывается за горизонтом, а потому перед закатом всегда висит над самой его линией?

Но в городе же дома, они мешают созерцать горизонт...

Это не важно. Если кто спросит, скажу, что действие происходит на пустыре, прервал Эдика Шкода. - Скажи лучше, как начало? Красиво написано?

Ничего себе, хмыкнул Эдик, и удовлетворённый Фёдор стал читать дальше.

Повествование разворачивалось своим чередом, становилось всё более напряжённым. Но вскоре прозвучал эпизод, заставивший Эдика прервать приятеля вновь. Во время очередного приёма трудолюбивой Марией иностранного туриста группа озабоченных милиционеров устраивает в гостинице облаву, и когда дверь номера Марии выламывают вооруженные люди в масках, иностранец нагишом выскакивает в окно и мчится по спящему городу с закрытыми глазами, чудом проскакивая перед самым носом изумлённых водителей грузовиков, легковушек и маршрутных трамваев.

Как же так? - удивился Эдик. - Как можно бегать с закрытыми глазами?

Из-за возбуждения. От страха закрыл и бежит. Этой сценой я чётко передаю состояние перепуганного человека, с достоинством ответил Шкода.

Но в городе нельзя так бегать! В дом врежешься или...

Да ты не понял! Это же метафора, преувеличение.

Странная какая-то метафора.

Настойчивость Эдика разозлила Шкоду:

Что привязался: город, дома! Слепые вообще не видят. И ничего живут!

Ладно, обречено вздохнул Эдик, ты автор тебе видней.

То-то же, успокоился Шкода и попросил не перебивать его больше с ерундой.

Эдик хотел было напомнить, что ночью маршрутные трамваи не ходят, но это замечание показалось ему таким незначительным, ничтожным, не заслуживающим драгоценного внимания великого автора-новатора, что он прикусил язык и вскоре, слушая монотонную речь Фёдора, чуть было не задремал. Однако хохот автора вывел Эдика из оцепенения. Глядя на радующегося писателя, он также не смог сдержать улыбку.

Правда, хороший анекдот? - отсмеявшись, поинтересовался Фёдор.

Какой анекдот? - спросил Эдик.

Который Мария рассказала клиенту.

Извини, я что-то не совсем понял его смысл.

Ну, как же? - удивился Шкода. Приходит Чебурашка в магазин и спрашивает: "У вас леписины есть? Продавщица поправила: "Не леписины, а апельсины. Нет апельсинов". На другой день опять: "У вас леписины есть?" и так всю неделю. Продавщице надоело поправлять, она и говорит: "Ещё раз скажешь "леписины" прибьём за уши к прилавку". На следующий день Чебурашка приходит и спрашивает: "У вас гвозди есть?" "Нет". "А леписины?".

Да, задумчиво сказал Эдик, хороший анекдот. Только вот мне кажется, что проститутки клиентам такие анекдоты не рассказывают.

А какие, по-твоему, рассказывают? - недоумённо спросил Шкода.

Если только постельные. И речи с клиентами ведутся совсем не такие, как в твоей повести, и образ жизни у проституток не такой, и работу свою они не любят.

А ты откуда знаешь? - недовольно спросил Шкода.

Догадываюсь, ответил Эдик.

Догадываюсь, догадываюсь... передразнил Шкода. - Можно подумать, что ты сам проституткой в гостинице работаешь.

Эдик не стал тратить время на возражения, потому что с нетерпением ожидал, когда повествование наконец-то закончится и можно будет поехать домой отоспаться. Но писатель мучил его своей повестью ещё целых три часа. Когда он окончил чтение, Эдик, поблагодарив за оказанное ему доверие, собрался было уходить. Шкода задержал его у порога:

А как же обсуждение? Что ты можешь сказать о моём творении? Правда, искренне, правдиво, актуально и неожиданно?

Да как тебе сказать? - задумчиво ответил Эдик. Действительно, много необычного и неожиданного. Однако отдельные эпизоды, фразы и выражения мне не понравились.

В самом деле? - удивился Шкода. А какие?

Скажем, в описании Малыша. Ты пишешь, что он был сексуальным виртуозом-экспериментатором...

По-моему, это большая находка, возразил Шкода. - И очень жаль, что ты её не оценил.

Ладно. Ответь мне только, где ты видел гладко выбритых беззубых блондинок, обладающих лучезарной улыбкой?

Что? - почесал голову раздосадованный Шкода. - В самом деле, придётся заменить.

Вот, вот, сказал Эдик, и замени ещё эпизод, где ты описываешь драку Малыша с сантехником Унитазовым.

Но это же центральный эпизод! - возмутился Шкода. Его-то зачем менять?

Слишком уж здесь всё неестественно, сказал Эдик.

Ты, видно, невнимательно слушал, махнул рукой Шкода.