Написано жизнью (СИ)

Если бы не жаба, Эдик так бы и не узнал, как прекрасно резонирует звуки его домик. В углу тёмной комнаты невозможно было понять, что источник звука находится за его пределами. Но Эдик не удивился и не обрадовался отсутствию "нечистой силы". Ему стало как-то всё равно. Апатия пришла на место страху, отразившись в теле тупой сердечной болью.

Глава 6.

Бегство.

Утром Эдик, находившийся в состоянии, близком к помешательству, покинул дачу. Ему страшно захотелось убежать, спрятаться от кошмаров последних дней, уехать куда-нибудь подальше, покинуть Петербург и его окрестности. На Финляндском вокзале он купил билет до Анапы на вечерний поезд. Анапу Эдик выбрал не случайно. Ему хотелось на море, хотелось посетить Утриш и встретиться со знакомой колдуньей, которая, вполне возможно, поможет ему избавиться от всех этих идиотских неприятностей.

На ближайший поезд до Анапы, как сказала кассирша, оставался всего один плацкартный билет и он достался Эдику.

Дома Эдик покидал вещи в рюкзак, забрал свою походную палатку и, наспех попрощавшись с удивлённой матерью, отбыл на вокзал.

Эдику досталось самое развесёлое в вагоне, тридцать восьмое место. Сразу он не придал этому значения, но оказалось, что придётся ехать на верхней боковой полке у двери, ведущей к туалету. К тому же и плацкартный вагон был старого образца, с закупоренными окнами, без кондиционера.

Ближайшее к месту Эдика купе перед туалетом занимала весёлая компания строителей из Харькова. Им же досталось и сороковая, соседняя с местом Эдика верхняя боковая полка.

Строители предложили Эдику присоединиться, выпить с ними, но Эдик отказался. Ему вообще ни с кем не хотелось общаться. Он никак не мог остыть от переживаний последних дней и хотел отоспаться, хотел, чтобы его оставили в покое. Это было нелегко: мимо Эдика постоянно ходили люди, хлопая дверью, из тамбура попахивало туалетом. Но постепенно усталость взяла своё, Эдик заснул. Сквозь сон он слышал, как на соседнюю с ним полку погрузили одного из захмелевших строителей. После чего появился какой-то знакомый, весьма неприятный запах. И этот запах нарастал, становился всё сильнее и сильнее приглушённого туалетного запаха. Дышать стало невыносимо. Эдик очнулся ото сна: воняло сильно прелым человеком. Оказалось, за перегородкой крепко спал пьяный строитель. Всё бы ничего, но строитель снял свои ботинки, однако не снял носки. Создавалось впечатление, что в этих носках мужик ходил всю свою жизнь, ни разу не постирав их. Таких изумительно вонючих носков Эдик не нюхал никогда. При этом одна нога строителя выступала за перегородку и болталась, источая зловонье, прямо у лица Эдика.

В свете преследующей его полосы невезения, Эдик не удивился, даже не огорчился такой неприятности. Он обдумывал альтернативу: с одной стороны дверь рядом с туалетом, с другой слишком вонючий строитель. Можно было перевернуться на другую сторону, но тогда будут хлопать дверью возле лица, а можно разбудить строителя, попросить, чтобы он снял свои вонючие носки. Эдик нерешительно похлопал было дядьку по плечу. Тот не проснулся, даже не пошевелился.

"Ну и ладно, буду спать головой к двери", решил Эдик, перевернулся на другую сторону и, слегка попривыкнув к запахам, попытался задремать. И вновь его сон был недолгим. Посреди ночи вагон был разбужен шумным грохотом. Что-то тяжёлое свалилось недалеко от Эдика. Эдик испуганно вскочил на своей полке, больно ударившись головой о потолок вагона. Оказалось, грохот вызван шумным падением вонючего строителя с соседней верхней полки. Упал он как мешок в проход и лежит себе без движений. В вагоне начался переполох. Разбуженные люди сбегали к проводнице, попросили её включить свет. Бабушке, ехавшей снизу, помогли поднять строителя и усадить его на её койку. Старушка сильно волновалась: строитель не подавал признаков жизни. Бабушка суетилась, пытаясь привести мужика в чувства. Наконец пьяница открыл глаза и недовольно спросил: "Бабка, ты зачем меня разбудила?". После чего как ни в чём не бывало полез на свою верхнюю полку.