Наполеон

Совсем немного отличается от вышеизложенных версия Д. С. Мережковского: «После нескольких тщетных атак, заваливших мост трупами, люди отказываются идти на верную смерть. Тогда Бонапарт хватает знамя и кидается вперед, сначала один, а потом все – за ним. Генерал Ланн, дважды накануне раненный, защищает его телом своим от огня и от третьей раны падает к ногам его без чувств; защищает полковник Мюирон, и убит на его груди, так что кровь брызнула ему в лицо. Еще минута, и Бонапарт был бы тоже убит, но падает с моста в болото, откуда только чудом спасают его гренадеры. Мост не был взят. Значит, подвиг Бонапарта бесполезен? Нет, полезен в высшей степени: он поднял дух солдат на высоту небывалую; вождь перелил свою отвагу в них, как переливают воду из сосуда в сосуд; зажег их сердца о свое, как зажигают свечу о свечу»[14].

* * *

Подобные описания, почти поэмы, можно было бы продолжать и продолжать, но все они похожи одно на другое, как две капли воды. Однако зададимся вопросом, откуда взялась информация о том, что Бонапарт схватил знамя и увлек за собой солдат на Аркольский мост?

Заглянем в воспоминания самого Наполеона об Итальянской кампании, написанные им «от третьего лица».

Наполеон пишет сам о себе: «Но, когда Арколе устоял против ряда атак, Наполеон решил лично произвести последнее усилие: он схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там. Колонна, которой он командовал, прошла уже половину моста; фланкирующий огонь и прибытие новой дивизии к противнику обрекли и эту атаку на неудачу. Гренадеры головных рядов, покинутые задними, заколебались. Однако, увлеченные беглецами, они не хотели бросить своего генерала; они взяли его за руки, за платье и поволокли за собой среди трупов, умирающих и порохового дыма. Он был сброшен в болото и погрузился в него до пояса. Вокруг него сновали солдаты противника.

Солдаты увидели, что их генерал в опасности. Раздался крик: “Солдаты, вперед, на выручку генерала!” Эти храбрецы тотчас же повернули беглым шагом на противника, отбросили его за мост, и Наполеон был спасен.

Этот день был днем воинской самоотверженности. Ланн <…> примчался к бою из Милана. Став между неприятелем и Наполеоном, он прикрыл его своим телом, получил три ранения, но ни на минуту не хотел отойти. Мюирон, адъютант главнокомандующего, был убит, прикрывая телом своего генерала. Героическая и трогательная смерть!»[15]

Вот, оказывается, откуда идет информация о том, что Наполеон «схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там». Вот откуда идет информация о том, что адъютант Жан-Батист Мюирон погиб, «прикрывая телом своего генерала». А главное, как удобно: две красивейшие легенды в одной!

* * *

Кстати, 11 (22) ноября 1796 года Наполеон написал своей Жозефине из Вероны:

Я ложусь в постель, моя дорогая Жозефина, а мое сердце хранит твой обожаемый образ и удручено болью оттого, что я столь долго нахожусь вдали от тебя. Но я надеюсь, что через несколько дней я буду более счастлив и смогу к своему удовольствию представить тебе доказательства той любви, которую ты мне внушаешь. Сегодня мы разбили противника. Мы взяли тысячу пленных и потопили более 300 человек в Адидже; надеюсь, что через несколько дней все решится. Ты мне больше не пишешь. Ты больше не думаешь о своем добром друге, жестокая женщина. Разве ты не знаешь, что без тебя, без твоего сердца, без твоей любви для твоего мужа нет ни покоя, ни счастья, ни жизни? Я с печалью ложусь в постель…

И уже буквально на другой день начала создаваться наполеоновская мифология. Более конкретно – Наполеон, «создавая историю», позаботился о ее увековечении в произведениях искусства. В частности, о своем подвиге на Аркольском мосту он заказал картину художнику Антуану-Жану Гро, ученику знаменитого Давида. Картина эта размером 1,30x0,94 м была написана, она выставлена в Версальском музее, а ее эскиз – в музее Лувра. На эту же тему были созданы множество картин и гравюр, и все они служат одной только цели – увековечению Великого Подвига Великого Наполеона.