Наполеон

Он взял её руку и прижал к своим губам, затем выпрямился и с дрожью в голосе сказал:

   — Мадам, вы приехали спасти наше отечество. Мы рады вашему приезду и приветствуем вас. Как вы доехали, Мария?

   — Нормально, Наполеон, но у меня все кости болят. Помоги мне спуститься, пока твоя карета не перевернулась.

   — Вижу, характер у тебя такой же, — прошептал он, помогая ей сойти вниз. — Это твоя сестра? Дайте мне мальчика, мадам. — Он взял Александра на руки, и тот почти сразу же опять заснул.

Вначале они проехали милю вдоль побережья, а потом им предстояло взобраться на высоту двух тысяч футов. Наполеон возглавлял процессию вместе с проснувшимся Александром, которого усадили на лошадь впереди императора. Дорога была извилистой и каменистой; лошади двигались осторожно, с большим напряжением, высекая подковами искры. Поднявшаяся на небе луна ярко освещала Их путь и все его небезопасные участки. Эмилия была встревожена и нервничала, недовольная столь странным приёмом. Она не доверяла своей лошади, прекрасно знавшей дорогу, и на каждом повороте еле удерживалась в седле. От её лошади шёл пар, и ей это не нравилось. Почему, задавалась она вопросом, их не отвезли во дворец?

Но сердце Марии Валевской сжималось от счастья. Она ни капельки не сомневалась в надёжности своей лошади. Наполеон напевал «Марсельезу», и маленький Александр старался ему подпевать. Ей нравился этот лунный свет, заливающий холмы, сочащийся сквозь листву, эти глубокие тени в долине, прохладный сладковатый воздух с привкусом вереска и сосны. Да, это лучше, чем дворцы, подумала она. Любую женщину можно провести во дворец через заднюю дверь, но не каждую невесту вождь корсиканцев приглашал в своё горное логово под покровом ночи.

   — Папа, давай споем ещё, — раздался тоненький голосок мальчика, и у матери на глаза навернулись слёзы.

   — Но ты должен выучить слова, — ответил отец. — Подпевай! Любовь к отечеству святая...

   — Любовь к отечеству...

На высоте им открылся совсем другой мир, свободный от пыли и грязи. Здесь росли папоротники и мох, журчали маленькие ручейки и крохотные водопады, в водах которых игриво плескалась луна.

Когда они наконец спешились, Александр уже громко проговаривал четыре выученные им строки песни. Сопровождавшие их слуги замерли в восхищении. Даже Эмилия, хотя и растирала уставшие ноги, не сожалела ни о чём. Белое жилище отшельника проглядывало сквозь ветви каштанов, окна приветливо светились. Невдалеке от палатки Наполеона горел костёр. Беспорядочно разбросанные, изломанные горные вершины и море в отдалении были сплошь окутаны серебристым сиянием. В стороне Портоферрайо мерцали несколько огоньков. Где-то рядом журчали горные ручьи.

Наполеон подошёл к Марии и взял её за обе руки. Она вздохнула, как невеста, которая дождалась свидания со своим возлюбленным.

Они уложили мальчика спать и сели ужинать в палатке, в тесном кругу, без придворных. Бертран уехал обратно в Портоферрайо. Наполеон вёл себя как обычный счастливый человек, не стеснённый присутствием официальных лиц и соблюдением этикета. Он оказывал знаки внимания и дружеского расположения Эмилии и Теодору, которые осознавали, что являются всего лишь почётными зрителями этой очаровательной семейной встречи. В своё время так начиналась их любовь в Варшаве. У тарелки Марии Валевской лежал букетик диких цветов. Она сразу же приколола его к груди над сердцем. Наполеон, с любовью наблюдая за ней, приложил руку к левой стороне груди и улыбнулся. На протяжении всего ужина они постоянно посылали друг другу эти условные сигналы из прошлой жизни, едва ли заметные для других. Наполеон не затрагивал никаких серьёзных тем. Он с лёгкостью рассказывал о незначительных проблемах, с которыми сталкивается монарх на Эльбе — например, о любовных похождениях гвардейцев.