Наполеон. Афоризмы

Я не вникал в переговоры с немецкими государями; после победы при Аустерлице я увлек их за собой; они пытались объединиться со мной все время, пока я был победителем. Александр может проделать с ними то же самое, победив пруссаков и австрийцев.

CCCXLVII

Монарх никогда не избегает войны, если он ее хочет; а когда его вынуждают к войне, он должен поторопиться обнажить шпагу первым, чтобы совершить активное молниеносное вторжение, в противном случае все преимущества будут на стороне агрессора.

CCCXLVIII

Локк дает искусные определения и умело распоряжается, но с логикой у него плохо.

CCCXLIX

Если бы в империи Тиберия были якобинцыи роялисты, у него не было бы времени на всякие франтовские развлечения.

CCCL

Привычные места полемик вышли из моды, и полемики заняли место в политике.

CCCLI

Я установил отличия таковыми, какими они должны быть по моему мнению; а именно: я поставил их в соответствие титулам и трофеям; мое дворянство — не феодальное старье; капралов я сделал баронами.

CCCLII

Будь я одним из тех правителей, за которых все делают другие, а сами они не предпринимают ничего, я бы согласился только на королевство за Луарой.

CCCLIII

Не думаю, что Франция когда-либо лучше осознавала, что такое порядок, чем под моим правлением.

CCCLIV

Состоявшийся государь должен вести себя как Цезарь,обладать манерами Юлианаи добродетелями Марка Аврелия.

CCCLV

Человек должен повиноваться узде, которая на него надета сейчас, а не той, что была раньше.

CCCLVI

Спрашивать, насколько религия необходима политике, то же самое, что спрашивать, насколько необходима операция человеку с опухолью; все зависит от благоразумия врача.

CCCLVII

Этот краснобай Тацит говорит, что опасно оставлять в живых тех, кто был однажды разорен; я убедился в этом на собственном опыте!

CCCLVIII

После неудачи под Москвой меня сочли умершим для политики; мою личность и имя оставили в воспоминаниях; три месяца спустя я появился вновь во главе двухсот тысяч солдат.

CCCLIX

Мое восемнадцатое брюмераимело грандиозные последствия: ведь именно с этого момента началось восстановление общественного порядка во Франции.

CCCLX

Когда награды сеются щедрой рукой, их подбирают преимущественно недостойные люди, а добродетельные самоустраняются. Никто не пойдет забирать награду на поле боя, если сможет получить ее в палатах.

CCCLXI

Я обнаружил, что и революционеры, и эмигранты ненасытно жадны к богатствам и привилегиям. Мне бы нравилось возвеличивать новых людей;но, не имея возможности делать это, я брал их как можно больше в рядах моих солдат.

CCCLXII

Во время моих кампаний в Италии Директория раскричалась; она пробовала подавать ноты протеста. Я отправил им слиток чистого серебра, и они затихли, а моя армия продолжила свое дело.

CCCLXIII

Со времен Карла Великого пехота всегда была в упадке. При моем правлении ни один французский гренадер не сомневался, что он способен самостоятельно одолеть врага.

CCCLXIV

Закон должен быть ясен, точен и единообразен; интерпретировать его — значит его искажать.

CCCLXV

Те, у кого в памяти остается много лиц, обладают наиболее живым воображением.

CCCLXVI

Если бы пираты были столь же политизированы, насколько храбры, в шестнадцатом столетии они основали бы великую американскую империю.

CCCLXVII

Странно, что в эпоху Просвещения суверены не видят надвигающегося шторма, пока он не обрушится.

CCCLXVIII

Слово либеральный,которое так сильно раздражает слух идеалистов, изобретено мной. И если я узурпатор, то они плагиаторы.

CCCLXIX

Слабый и нерешительный правитель будет презираем; но его участь еще хуже, если им управляет глупый и недостойный министр.

CCCLXX

До моего Гражданского кодекса законов не было, зато существовало пять или шесть фолиантов о законах, написанных с целью, чтобы судьи могли разрешать дела, не понимая

CCCLXXI

Марк Аврелий жил и умер в почете, ибо он получил империю мирным путем при благоприятных обстоятельствах. Такое счастье, вероятно, могло быть у моего сына.

CCCLXXII

Восемнадцатого фрюктидора я мог бы привести итальянскую армию в Париж и сыграть такую же роль, как в свое время император Север; но плод тогда еще не поспел.

CCCLXXIII

Когда, по возвращении из Египта, я высадился во Фрежюсе, Баррас и Сиюйес только препирались; один хотел восстановить короля, а другой — герцога Брауншвейга. Яих помирил.

CCCLXXIV

Гоббс — мрачный философ, а Монтескье остроумен.

CCCLXXV

Мораль республиканцев довольно свободна; они без колебаний позволяют себе всё, что идет на пользу им или партии; а уж конечно, что есть добродетельв республике, то преступлениепри монархии.

CCCLXXVI

Рабле уподобился Бруту в том, что притворился сумасшедшим, дабы избежать подозрений Тарквиниев.

CCCLXXVII