Наполеон. Отец Евросоюза

Сенат без труда вотировал все предложенные наборы. Уже до того, раньше срока, были призваны 140 000 призывных 1813 года: они обучались теперь в военных депо; 100 батальонов национальной гвардии были мобилизованы и разбиты на полки; в силу закона, вотированного палатами, забрано было 100 000 человек из предыдущих призывов; наконец, до срока взят был весь призыв 1814 года. Не пощадили даже юношей, по закону свободных от службы в качестве единственных кормильцев семьи или нанявших за себя заместителей. Иные выкупались до трех раз. Франция покорилась почти без ропота. Однако кое-где было оказано сопротивление, особенно в Вандее и Бретани. Летучие отряды рыскали по лесам, отыскивая уклонявшихся от военной службы; многие вырывали себе зубы, чтобы нечем было откусывать патроны, или отрубали себе указательный палец, – но и эти не избегли своей участи: их приставляли к обозу или походным госпиталям. К концу 1813 года землю вынуждены были заступом обрабатывать женщины и дети: это предписывал министр внутренних дел ввиду повсеместной и непрерывной реквизиции мужчин и лошадей.

В портовых округах были набраны флотские команды, бесполезные из-за отсутствия флота, – 30 000 прекрасных солдат. Префекты в каждом из 130 департаментов сформировали своего рода преторианскую стражу под именем департаментской пехоты; солдаты были хорошо обучены и получали хорошее продовольствие. Эти 130 отрядов отправили в Германию. Несколько полков было отозвано из Испании. Во время отступления из России погибли почти все лошади; из конницы Наполеон привел обратно во Францию лишь тот священный эскадрон, составленный из всех офицеров, у кого уцелели кони, где командиром был Мюрат, дивизионные и бригадные генералы – офицерами и унтер-офицерами, где первая шеренга каждого взвода состояла исключительно из полковников и эскадронных командиров и капитаны и лейтенанты были простыми рядовыми. Этот священный эскадрон не просуществовал и месяца: Наполеон решил заменить его лейб-гвардией по образцу телохранителей старой монархии и поручил Кларку и Дюроку ознакомиться со способом их рекрутировки, организацией и формой обмундирования. Так еще и в худшие дни он изыскивал средства возвысить блеск своего трона. Но так как приходилось спешить, то он ограничился призывом на службу, под именем почетного караула,

юношей из дворянства и богатой буржуазии, которые должны были на свой счет экипироваться кавалеристами и могли после годичной офицерской службы получить чин. Это были как бы заложники, отвечавшие ему за верность своих семейств. В полковники он дал им генералов, в капитаны – полковников армии. Это отборное войско предполагалось довести до состава четырех полков, но для кампании 1813 года из них удалось организовать только два, то есть около 5–6 тысяч человек. В полку, состоявшем под командованием Сегюра, агенты Бурбонов успели вызвать мятеж, кончившийся попыткой убить командира и быстро угасший. Однако эти молодые люди оказали ценные услуги в исполнении трех деликатных поручений, для которых их готовила их выучка. Сверх того, Наполеон приказал офицерам прежних кавалерийских полков отовсюду забирать коней и наскоро обучить причисленных к их полкам новобранцев. Но потери, понесенные в русском походе, были непоправимы. Недостаток конницы в течение всей кампании 1813 года не позволяет Наполеону преследовать врага и придавать своим победам решающее значение.

Новая армия. Таким образом, Наполеон собрал под знамена до 500 000 человек. По мере экипировки и элементарной выучки, их частями, в виде звеньев цепи, передвигали к Германии. Это были в большинстве отроки, хрупкого телосложения, не достигшие двадцатилетнего возраста, но отроки твердые духом, которым иногда изменяли силы, но никогда – мужество, и которые лихо шли в огонь со смелой уверенностью старого войска. Наполеон предусмотрительно с большой тщательностью распределил их среди ветеранов, которые и обучали их военному ремеслу. Прочные рамки этих полков составляли уцелевшие из русского похода и вызванные из Испании офицеры. Но уже пыл войска был не тот: старые солдаты знали, что живыми им уже не уйти из полка, и еще больше прежнего предавались грабежу и разврату. Молодежь дралась уже не за победу, а за жизнь. Звезда Наполеона побледнела. Лично он все еще считался непобедимым. Накануне сражения при Лейпциге он раздал орлов новым полкам, причем просил их предпочесть смерть оставлению вверенного им знамени: «Никогда, – говорит очевидец, – никогда не изгладится в моей памяти конец его речи, когда, привстав в стременах и протянув руку к нам, он бросил нам эти два слова: “Клянетесь ли?” И я, и все мои товарищи – мы почувствовали в этот миг, точно он силою исторг из наших внутренностей крик: “Клянемся! Да здравствует император!” Сколько мощи было в этом человеке! У нас почти слезы стояли в глазах, и, во всяком случае, в наших сердцах была непоколебимая решимость» (Воспоминания бывшего офицера, пастора Мартэна).