Наполеон. Вторая попытка

Путь назад был нелегким. Наполеон велел всех лошадей и все подводы отдать раненым. А когда конюший подошел к Бонапарту и спросил, какую лошадь оставить для него лично, Наполеон в ярости ударил его хлыстом, рявкнув, что был приказ всем, кроме раненых, идти пешком.

Один из раненых гренадеров никак не решался влезть на лошадь, боясь запачкать своей кровью роскошное седло.

— Лезь давай, — подбодрил Наполеон. — Ты красивее, чем это седло!

Но едва наполеоновская армия вернулась в Каир, как пришло известие, что в Абукире при поддержке англичан высадилась мощная турецкая армия. Султану показалось мало тех разгромов, которые турки потерпели в Сирии.

Командовал новой турецкой армией турецкий паша Мустафа. Он был очень доволен началом операции: как только паша высадился в Абукире, небольшой французский гарнизон, который там был, отступил.

— Едва я показался, — горделиво заявил Мустафа, — как эти страшные «непобедимые» французы отступили!

Эту фразу он сказал предводителю мамелюков Мурад-бею, который уже имел счастье повстречаться с французами в бою и потому, грустно покачав головой, ответил турецкому паше:

— Скажи спасибо аллаху, что французы решили отступить. Потому что если они вернутся, ты побежишь от них, как пыль от аквилона…

Как в воду глядел печальный мамелюк! Через пару дней на место разборки явился Бонапарт. Он был очень зол! Сколько можно гонять по пустыням эту неуемную азиатскую сволочь?.. Помня о Яффе, Наполеон приказал в плен никого не брать, и потому после разгрома турецкого войска вся султанская армия была перебита до последнего турка. Сам Наполеон потом писал: «Эта битва — одна из прекраснейших, какие я только видел: от всей высадившейся неприятельской армии не спасся ни один человек». Такому результату действительно нельзя не порадоваться.

А подстрекатели-англичане спокойно наблюдали за избиением союзников-турок со своих кораблей.

Казалось бы, после всех этих блистательных побед теперь только и заниматься мирным строительством, отдохнуть. Но не тут-то было! Из Франции приходят дурные вести. Родина снова нуждается в Наполеоне. Оказывается, пока генерал наводил порядок на Востоке и приучал арабов к санитарии и гигиене, в Европе сложилась очередная антифранцузская коалиция. В ее состав входили Англия, Австрия и Россия. Посланный Екатериной II Суворов перевалил на своей старческой заднице через Альпы и, разбив французские части, уничтожил все военные и политико-дипломатические завоевания Наполеона в Италии. Интервенты вновь угрожают Франции, в которой тоже неспокойно — в стране нищета и бандитизм, народ ненавидит проворовавшуюся олигархическую Директорию.

«Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Мне нужно ехать!» — восклицает Наполеон. У него всего два корабля. Идти на них через Средиземное море, кишащее англичанами, смертельно опасно. Но Наполеону к опасностям не привыкать. Он оставляет Египет генералу Клеберу. Как пишет Тарле, Клеберу досталась в управление «большая, хорошо снабженная армия, исправно действующий административный и налоговый аппарат и безгласное, покорное, запуганное население огромной завоеванной страны».

А сам Наполеон с небольшой командой отправляется спасать Францию. С ним на борту плывут Монж, Евгений Богарне, химик Бертолле, Бурьен. Корабли наполеоновской микроэскадры непрезентабельны. Англичане их видят в подзорные трубы, но принимают за рыбацкие баркасы. Тем не менее периодически возникает вопрос, что делать, если их обнаружат англичане. Драться с ними бесполезно. Сдаваться? Это не в привычках Наполеона. Поэтому Бонапарт говорит:

— Остается одно: взорвать корабль. И это сделаете вы, Монж.

И вот нужно представить себе эту картину — каждый раз, когда незнакомый парус мелькает на горизонте, бледный математик, создатель начертательной геометрии, посвятивший жизнь интегрированию дифференциальных уравнений в частных производных, о котором великий Лаплас говорил, что он своими формулами «метит в вечность», берет лампу и спускается в трюм к пороховому погребу, чтобы взорвать корабль по команде Бонапарта. Чудны дела твои, история!..

Через некоторое время на горизонте появляется остров. Французский капитан баркаса (тот еще мореход!) берет карту и долго пытается определить, куда же это они приплыли? В это время на палубу выходит Наполеон и, бросив один только взгляд на остров, улыбается:

— Это Корсика.