Наполеон. Вторая попытка

Нужно было заново «разлиновать» экономическое пространство, разбить его на урожайные грядки. И Наполеон сделал это с помощью трех кодексов — торгового, уголовного и гражданского. Наиболее фундаментальным из них был кодекс гражданский. «Наполеоновский кодекс, — отмечают исследователи, — в самом деле заслуживает тех одобрений, какими его с давних пор осыпала и осыпает буржуазия, юридическая литература… он был прогрессивным шагом сравнительно со сводами законов, царившими на остальном европейском континенте. Ни один историк не вправе забывать о громадном прогрессивном значении этого Гражданского кодекса для завоеванных Наполеоном стран Европы».

Куда приходил Наполеон, туда приходила и его разлиновка социального пространства под бизнес, под промышленную революцию, под развитие точных наук. Гражданский кодекс был введен не только на территории Франции, но и на территориях, которые составляли тогда часть Франции, а затем обособились — в Бельгии, Люксембурге, Рейнских провинциях, Гессен-Дармштадте, Швейцарии, Савойе, Пьемонте, Парме. А потом и в Испании, где Наполеон заодно уж отменил и дикую инквизицию (до XIX века в Испании спокойно жгли ведьм, хотя и не в таких «промышленных» масштабах, как ранее). Жаль, Наполеону не удалось покорить Россию, а то и нам он подарил бы отличный свод законов.

Напомним, как Тарле оценивал военный гений Наполеона: «…за 22 года своего триумфального правления Наполеон дал больше сражений, чем Македонский, Суворов, Ганнибал и Цезарь вместе взятые. В этих сражениях участвовало больше народу, чем в войнах перечисленных полководцев. И почти все битвы он выиграл». Однако сам Наполеон ценил все эти военные победы гораздо меньше, чем свой Гражданский кодекс: «Моя действительная слава заключается не в том, что я выиграл 40 сражений. Ватерлоо стерло в памяти все воспоминания о них. Но что никогда не сотрется в памяти, что будет жить вечно, так это мой Гражданский кодекс».

Был прав! Франция и весь юридический мир с триумфом праздновали столетие, ста пятидесяти— и двухсотлетие его кодекса. А сам кодекс оказался для Франции даже больше, чем кодексом. Он стал формирователем менталитета французской нации. Французский юрист Сорель писал об этом так: «Я не могу себе представить другую такую страну, где бы гражданское право столь глубоко проникло в нравы и стало неотъемлемой частью духовной жизни, мира чувств и литературы».

Кодекс был не просто юридическим документом, но еще и великим нивелиром и стандартизатором социального пространства. По сути, наряду с единообразной системой мер и весов и отменой внутренних сеньорно-феодальных таможен, он превратил Францию в единую страну, поскольку до принятия кодекса Франция была раздроблена на отдельные юридические «анклавы», в каждом из которых действовал местный сводик закончиков.

Великий Лаплас, понимавший, какую роль может сыграть для Европы наполеоновский кодекс, писал: «Благодаря гению императора вся Европа в скором времени будет представлять одну огромную семью, соединенную одной религией и одними законами, и потомство, которому будут предоставлены эти преимущества, станет с восторгом произносить имя своего благодетеля…»

Для работы над кодексом Наполеон сформировал рабочую группу из нескольких видных юристов, специалистов по римскому праву, которая и занялась разработкой правил жизни. Госсовет обсуждал будущий кодекс на 102 заседаниях, на 57 из которых присутствовал Наполеон, и не просто присутствовал, а весьма активно участвовал в обсуждении. Проект был написан всего за 4 месяца, а просуществовал сотни лет.

Кодекс был обширен и состоял из 36 законов. Любопытно, что ранее кодекс наполеоновским не назывался, он был просто «Гражданским кодексом». Но потом, уже после смерти Наполеона, Франция вспомнила, кому она обязана своей юридической базой, и в 1852 году Гражданский кодекс получил официальное и до сих пор не отмененное название — «Наполеоновский кодекс».

Кодекс впитал в себя не только римское право, но и главные идеи французских просветителей, которые исповедовали теорию неотъемлемых («естественных») прав человека, положенных ему от рождения, равенство всех перед законом, теорию общественного договора. И в этом смысле кодекс, конечно, содержал весь прогрессивный пафос французской революции!

Он состоял из трех частей: «лица», «вещи», «обязательства». Этот способ разлиновки законодательного пространства предлагали еще древнеримские юристы.

Первая часть касалась людей и включала в себя законы о гражданстве, семейный кодекс, опекунское право. Вторая и третья части регулировали отношения собственности и способы ее приобретения, включая наследственное право, законы о торговых сделках и проч.

Интересно, что кодекс был написан настолько простым и ясным, но вместе с тем весьма красноречивым языком, что французский писатель Поль Валери назвал его величайшей книгой французской литературы. А Стендаль писал, что когда ему требуется ощутить красоту французского языка, он читает отрывки из кодекса Наполеона.