Татьяна Веденская

Наполовину полная чашка

Теннисный локоть! Господи боже мой, это что еще за напасть на мою голову? Кому вообще может прийти в голову начать играть в теннис почти в сорок лет? Абсурд! Во всем виновата моя наивность, граничащая порой с откровенной глупостью. Нелепая, ни на чем не основанная, иррациональная уверенность в том, что все мне по плечу, стоит только очень сильно захотеть! Что ж, спешу склонить голову и признаться: все это точно про меня.

Медики не знают точно, что это за ерунда такая – «теннисный локоть».

Просто играешь себе, играешь. Отбиваешь удары, как можешь. Со стороны я, наверное, похожа на бегающий по игровому полю бешеный шоколадный батончик в черных трикотажных спортивках, но удовольствия – море!

Время от времени ловишь себя на странных мыслях. К примеру, что теперь ты отлично понимаешь свою собаку, которая так любит, чтобы ей кидали мячик, а она бегала за ним. Потому что ты сама точно так же не можешь остановиться, играешь и играешь, а ведь нельзя, надо беречься, после стольких-то неспортивных лет да неправильного образа жизни. Конечно же, будет «теннисный локоть»! Или по-научному – латеральный эпикондилит.

Болит справа, прямо над косточкой, где прикрепляется мышца предплечья. Чертовы медики пишут в Интернете, что теперь точно не играть как минимум недели три. Это если все пойдет хорошо, и я буду хорошей девочкой, и буду принимать горячие расслабляющие ванночки с солью, для которых я уже приспособила тазик. И накладывать мази. И массажи делать самой себе. Но и потом надо будет играть аккуратненько, понемножечку…

Но я все равно буду играть! Потому что я так хочу. Потому что это изменит мою жизнь к лучшему.

Никогда раньше я не задумывалась над тем, что и как я делаю, чтобы добиться победы. Когда мне говорят об успехах, которых я достигла, мне хочется обернуться и посмотреть: к кому это такому интересному люди обращаются? Потому что это все не про меня.

Я никогда специально не ставила никаких целей, я вообще не из тех людей, у которых есть хороший жизненный план. Я из тех, кто в шестнадцать лет ушел из дома. Всю мою жизнь скорее можно сравнить с тем, как человек продирается через острые спутанные колючие кустарники и топкие болота на ровное место, где он сможет наконец перевести дух.

Но со стороны это, оказывается, выглядит по-другому.

Благополучие и успех. Ха! Помню, когда я еще работала юристом, одна моя клиентка, проходившая через тяжелый, изматывающий развод с мужем, который пил, дрался и угрожал всеми карами небесными и физической расправой, однажды пожаловалась, всплеснув руками: «Это все так ужасно, вы, Танечка, не поймете, с вами же никогда ничего такого не случалось. Такие вещи оставляют отпечаток на всю жизнь. Не дай вам бог побывать на моем месте!» Помню, как я тогда удивилась. Потому что – да, я совершенно согласна с ней: такие испытания оставляют следы и на душе, и на теле. Поэтому-то я и была уверена, что моя клиентка заметит их у меня. Я была уверена, что это видно всем.

Я никогда не хотела быть красивой. У меня проблемы с самооценкой, и каждый раз, проходя мимо зеркала, я думаю: господи, ну что это? Какая-то нелепость… Я хотела быть счастливой, я хотела любви. Обычная, нормальная женщина, в конце концов.

Тогда, в юности, мне и в голову не пришло бы захотеть стать писателем. Встретить человека, полюбить, родить ребенка, жить долго и счастливо – я хотела этого так сильно, что была готова полюбить любого. Иными словами – отдаться недорого в добрые руки. Вот только руки попались недобрые… Это было следствием моего юношеского интереса к игре на гитаре и желания петь. А также трагических событий, весьма подробно описанных в книге «Алиса, или Зеленый Подъезд», о которых я не хочу и не люблю вспоминать. А поэтому и не буду. Лучше сделаю скачок во времени и скажу, что мой первый муж – хороший, добрый человек, тоже, к слову, музыкант – так сильно отбил у меня интерес к музыке, что до сих пор я гитару в руки не беру. Еще он выбил мне челюсть, неоднократно подбивал глаз, и однажды, когда пытался задушить меня, немного повредил что-то в шее. Это травма ощущается мною до сих пор…

Такое не может не оставить следа. Но это можно пережить. Оставить позади, двинуть свою жизнь вперед, захотеть чего-то большего. Нужно мечтать

. Например, стать врачом.

Самое трудное для меня тогда было – это верить в то, что моя треснутая чашка с отбитой ручкой все еще наполовину полная.

В домашнем насилии ужасно то, что оно опустошает тебя, грызет изнутри, и тихий шепот твоего любимого, говорящего о том, что «это ты меня довела, ты такая плохая…» остается в твоей памяти навсегда. Хотели ли вы развода так, как хотела его я?!

Девятнадцать лет, одна, разведенка с дочерью на руках. Милые, наполненные свободой и вседозволенностью девяностые, дававшие большие перспективы тем, кто знал «все входы и выходы». Именно тогда наши олигархи сколотили свои миллиарды, завоевывая заводы и фабрики.