Напоминание о нем

– А где Леа?

Роман не понял.

– Леа? Что?

Мэри Энн подошла ко мне. Ухмыльнувшись, она наклонилась ко мне через стойку.

– Роман тут зашивался, и попросил меня сходить за тобой. Я пошутила насчет Леа. Просто пыталась набить тебе цену. Девушкам это нравится. На здоровье. – Она взяла поднос, уставленный напитками, и понесла его к очередному столику.

Я тряхнул головой, не понимая, что чувствую. Меня злило, что она соврала, потому что теперь возникла тысяча разных вариантов того, что может вступить Кенне в голову. Но я был и рад, что она соврала. Я совсем не хотел видеть Леа.

Я остался в баре, принял несколько заказов и закрыл несколько счетов, но, как только Роман снова начал справляться, я вернулся обратно. Кенны в кухне не было. Я огляделся, ища ее, и Эрон указал мне на заднюю дверь, давая понять, что у нее перерыв.

Когда я распахнул дверь, ведущую в проезд, то сразу увидел Кенну, стоявшую со скрещенными на груди руками у стены. Она заметила меня, как только я вышел, и на ее лице тут же появилось облегчение.

Она ревновала. Она попыталась скрыть это, изобразив улыбку, но я видел выражение ее лица до того, как она это сделала.

Я подошел к ней и встал в ту же позу, что и она, опершись о стену.

– Мэри Энн наврала. Леа тут не было, она все выдумала.

Кенна непонимающе прищурилась.

– Но зачем она… – И тут она осеклась, и на ее губах мелькнула улыбка. – Ох уж эта Мэри Энн. – Казалось, она не рассердилась, что Мэри Энн наврала. Кажется, ее это даже впечатлило.

Глядя на ее улыбку, я тоже улыбнулся и сказал:

– А ты ревновала.

Кенна сделала большие глаза.

– Вот уж нет.

– Да, да.

Она оттолкнулась от стены и пошла к лестнице, но остановилась возле меня. Она смотрела прямо мне в глаза, и я не мог понять выражения ее лица.

Я не знал, что она собирается сделать, но, если она попытается поцеловать меня, это сделает мне весь вечер. Мне надоели эти наши качели. Я устал прятать Кенну. Я готов все отдать за возможность получше узнать ее, не беспокоясь о последствиях, за возможность задавать ей вопросы не только про Скотти или Ландри. Я хотел открыто целовать ее, хотел привести ее к себе в дом, узнать, каково засыпать с ней рядом и просыпаться с нею рядом тоже.

Она мне нравилась, черт возьми, и чем больше я был с ней рядом, тем больше мне не хотелось расставаться с ней.

– Я увольняюсь. Предупреждаю за две недели, – сказала она.

Черт. Я закусил губу, чтобы убедиться, что не кинусь сейчас перед ней на колени, умоляя остаться.

– Почему?

Помедлив, она сказала:

– Ты знаешь почему.

И исчезла в здании, а я остался сидеть со своими идиотскими чувствами.

Я смотрел на свой грузовик, испытывая непреодолимое желание немедленно поехать к Грейс и Патрику и рассказать им про Кенну. Рассказать, какая она бескорыстная. Как много и тяжело работает. Как она готова прощать нас всех, хотя каждый из нас по-своему превращает ее жизнь в ад, а она нисколько не сердится за это.

Я хотел бы рассказать им все то хорошее, что узнал о ней, а еще больше хотел бы сказать ей, что был не прав, говоря, что Диэм ничего не выиграет, если Кенна войдет в ее жизнь.

Кто я такой, чтобы говорить такое матери про ее собственного ребенка?

Да кто я, на фиг, такой, чтобы выносить такие приговоры?

31

Кенна

Когда мы ехали домой, пошел дождь. Звук капель, падающих на стекло, был единственным шумом в кабине, потому что мы оба молчали. С тех пор как мы ушли вечером из проезда, мы не сказали друг другу ни слова.

Я думала, сердится ли он, узнав о моем увольнении. Не понимаю, с чего бы ему сердиться; он же сам начал этот разговор. Но он был таким тихим, что мне было неуютно.

Но я же не могу продолжать у него работать. Как можно рассчитывать на мой грядущий отъезд, если мы начинаем искать общества друг друга? Я и раньше думала, что все очень запутанно, но если так будет продолжаться, все станет гораздо сложнее.

Когда он заехал на парковку, кабина грузовика буквально переполнилась этой невысказанной энергией, бурлящей между нами. Иногда, подвозя меня домой, он даже не выключает мотора, пока я выхожу. Но сегодня он его выключил, и вынул ключи, и отстегнул ремень, и взял зонтик, и вылез из грузовика.

Ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы оказаться возле пассажирской дверцы, но в эти несколько секунд я решила, что не хочу, чтобы он провожал меня. Я могу дойти сама. Так будет лучше. А то я себе не доверяю.

Он открыл мне дверцу, а я протянула руку к зонтику, но он отстранил его.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Дай зонтик. Я сама дойду.

Он отступил, чтобы я могла выйти из машины.

– Нет. Я тебя провожу.

– Не знаю, надо ли.

– Конечно, не надо, – сказал он. Но все равно пошел. Продолжая держать надо мной зонт.

У меня захватило дыхание еще до того, как мы дошли до верхней ступеньки лестницы. Я нашарила в сумке ключи, не зная, собирается ли он зайти или попрощается прямо тут. Но оба варианта лишали меня почвы под ногами. Каждый был бы слишком. Каждый бы подошел.