Напролом

Игорь Васильевич приносил Стаське иностранные журналы с фотографиями военных кораблей, и мальчик обожал их рассматривать перед сном, лежа в кроватке, однажды он спросил у мамы, не будет ли Игорь Василь ему папой, на что мама, покраснев, засмеялась Н покачала головой: нет, мол, и добавила: «Не бойся!» р «А я и не боюсь», — обиженно ответил Стаська. И под «Игорь Васильевич — хороший». Как-то вечером — это было в марте, мама вернулась с работы раскрасневшаяся, взволнованная Стаська заметил, что верхняя пуговица на ее пальто ото а ее всегда аккуратно уложенная толстая коса распущена и рассыпана по плечам. Он сразу перепутал- си и спросил, что случилось. Она обхватила его. прижала к себе и прерывающимся шепотом ответила:

— Ничего, сынок, ничего, все в порядке. Но он понял: не в порядке!

Потом мама еще пару раз приходила домой с растрепанной косой. Накануне он даже заплакал при виде мамы и наутро вцепился в нее и наотрез отказался идти В детский сад. Мама не стала его уговаривать и взяла О собой на работу. Весь день он проторчал у нее в кабинете, в большой комнате с белыми стенами и занавешенными окнами. В одном углу кабинета стояли весы, в другом — стеклянный шкаф с множеством бутылочек и коробочками лекарств. Войдя в кабинет, мама первым делом переодевалась в белый халат и белую шапочку. Потом она часто куда-то выходила надолго, а он смот в окно, чуть сдвинув занавеску. Потом мама при

поесть — бутерброд с любительской колбасой и бутылку кефира. А в шесть часов вечера они отправи домой.

Мамина работа находилась в двадцати минутах ходу от их дома. Правда, дорога ему не очень нравилась: идти было сначала по улице, потом свернуть в переулок.

—

—