Напросились: Она идет убивать

Бандиты незамедлительно выполнили его приказание и, спешившись, стали носиться вдоль по деревне, активно занимаясь поиском следов до невероятной степени обнаглевшей шалавы. Вдруг! Шульц, направившаяся сразу к дому, каким-то не своим, срывавшимся от волнения, голосом, в полном отчаянии неожиданно вскрикнула:

– Виктор! Егор… здесь.

– Что Егор?! – заорал атаман, приближаясь к месту, где лежало тело его убитого брата.

Грета, дожидаясь приближения своего так называемого избранника, предусмотрительно отошла от ужасного места заблаговременно чуть дальше и словно бы застыла в нерешительной позе. Подойдя, Виктор Павлович увидел мертвое тело Егора, лежавшего в луже собственной крови; из его груди тут же вырвался звериный, наполненный гневом и яростью, крик, и он, словно подкошенный, тут же бросился вниз и упал на колени, опустившись головой на грудь убиенного, самого дорогого и близкого ему человека.

Пока он предавался жуткому, ни с чем не сравнимому, горю, Мария остановилась в лесу, для того чтобы приготовить бандитам неожиданный и, говоря по совести, очень неприятный сюрприз; она слышала тот истошный, наполненный страданием, вопль, как раз в тот самый момент, когда сделала остановку в лесу и между двух отстоящих друг от друга деревьев, расположенных по сторонам выбранного ею движения, натягивала прочную прозрачную леску, которую прихватила там же, в бандитской деревне; ее она расположила как раз на уровне глаз предположительно продвигавшегося через это место условно называемого мотоциклиста. Оставшись довольна своей незамысловатой работой, она с удовлетворением, словно змея, прошипела: «Это устройство «поостудит» ваш развоевавшийся пыл, да и ехать вы будете после этого несколько тише». Полностью смирившись с создавшимся положением, она улыбнулась своей хитроумной мысли и продолжила движение дальше, прочь удаляясь от этой злосчастной деревни.

Бандиты слышали, как метрах в пятистах-семистах уверенно завелся «мотодвигатель», но не решились побеспокоить этим значительным обстоятельством своего предводителя, предававшегося в этот момент своему безутешному горю; он рыдал молча, не произнося ни единого звука, и никто еще из его соратников раньше не видел, чтобы этот страшный и жестокий мужчина был бы способен на сострадательные, почти нежные, чувства. Они молча стояли в сторонке, наблюдая эту немую картину и ожидая, чем же она в итоге закончится. Между тем слабость их командира длилась недолго, и, по прошествии трех минут, показавшихся целым часом, он неторопливо, словно бы это движение давалось ему с огромным трудом, поднялся и застыл в угрожающей позе; вопреки недавнему изъявлению братских чувств по усопшему, глаза «главбандита» оставались совершенно сухими: рыданья прошли без выделения слез; лицо же атамана было настолько хмурым и мрачным, что по спинам даже бывалых лесных разбойников пробежал жуткий холодок суеверного страха.

Поработав со своей мимикой (то расширяя губы, то выпячивая их вперед, каждый раз при этом показывая белоснежные зубы), он наконец справился со своими печалями и жестко так произнес:

– Значит, так… теперь эту шалаву никто убивать даже в мыслях не смеет: берем ее только живой. Потом, я уже лично ею займусь и прямо так, с живой, спущу с нее «шкуру». Всем все понятно?

– Конечно, – с готовностью отвечали его верные подчиненные.

– Тогда быстро в путь, – резко скомандовал «главнокомандующий», направляясь к своей «мототехнике».

Тем временем один из участников банды, более других расторопный, определил направление, по которому и исчезла беглянка:

– Она поехала той же дорогой, что и шла накануне.

– Как поехала? – не понял Борисов.

– Да, – немного смущаясь и стараясь не смотреть избраннику прямо в глаза, констатировала с виноватой мимикой Шульц, – она еще, нахалка, и твой японский «квадроцикл» с собой прихватила.

– Что?! Что?! – совершенно меняясь в лице, сделав его не просто пунцовым, а совершено черным, заверещал Виктор Павлович. – Да вы что, с ума тут, что ли, все «посходили»? Какая-то там «шаболда» водит вас за нос, убивает моего младшего брата, да еще и присвоила себе мой первокласснейший «квадрик», который даже я беру лишь в исключительных случаях?! Это уже край! Всё, Вперед! Теперь вы понимаете, что просто обязаны поймать мне эту «грязную суку», и притом предоставить ее непременно живой?!

Никто ничего не ответил на этот эмоциональный монолог своего атамана, напротив, с готовностью «повскакали» на свои транспортные средства, чтобы что есть духу мчаться в погоню. В этот же самый момент они услышали выстрелы, как раз с того места, где чуть ранее оставили двоих наблюдателей.

– Это, наверное, наши парни палят в эту девчонку, – смущенно заметила Грета, – Она явно выскочила на них, а они-то пока что не знают, что ее убивать больше нельзя.

– Рацию мне… быстро! – хриплым ужасающим голосом закричал атаман.

Девушка передала сожителю требуемый им предмет, и он сразу же стал осуществлять вызов:

– Бойко! – обращался разгневанный «мерзавец» к тому, что казался постарше. – На связь! Прием. Быстро!