Напутствие бессмертным

«Великий Пан умер!» — пронесся загадочный и скорбный вопль над водами Ионического моря, ввергнув в бездну отчаяния Тиберия и вместе с ним весь языческий мир. Нарождающееся христианство, напротив, возрадовалось, поскольку сочло эту смерть заслугой своего нового «Бога». Но и те и другие были одинаково глупы, если смогли хотя бы на миг поверить в то, что Пан — «Вся Природа» — может умереть.

На самом деле умер только образ, созданный их воображением, — рогатое чудовище с козлиными ногами, «бог» пастухов и жрецов, процветавших за счет распространенных суеверий и, в частности, за счет своего самодельного Пана. Но настоящая Истина не может умереть.

Нас не может не радовать, что «Махатмы» тех, кто мечтал использовать их для упрочения собственной эфемерной репутации, воткнув их для всеобщего обозрения в собственные шляпы, наподобие павлиньих перьев, теперь тоже мертвы. «Адепты» из горячечного бреда, чересчур бдительные и стремящиеся к удовлетворению собственных амбиций, индусские мудрецы, коим отроду уже 1000 лет; «таинственные странники» и tutti quanti того же сорта, превращенные в удобные вешалки, на которые одни навешивали свои отвратительные пороки, другие — свои эгоистичные прожекты, а третьи — насмешливые рожи из астрального света, — все они мертвы, как и «бог Пан» или как пресловутые мамонты. Они растаяли в воздухе, как это и положено всем

нечестивым фальшивкам. Те, кто выдумал «1000-летних Махатм», убедившись в том, что эта басня не приносит им прибыли, вполне могут заявить, «что пелена наконец спала с их глаз и они снова прозрели». Такие могут и наверняка не преминут

«напуститься затем на тех, кого они успели одурачить, излив на них все чаши своего сарказма». Однако и этой расправе не суждено стать финальным актом их «жизненной драмы». Потому что

истинные, настоящие Учителя, чьи подлинные имена, к счастью, так и не были преданы огласке, не могут быть сотворены или уничтожены по мановению руки или по настоянию какого бы то ни было «оппортуниста», даже если это член Теософского Общества. А это значит, что если кто и умер, то только Паны современных нимф и луперков — алчных жрецов этого аркадского бога. И мы очень надеемся на то, что они действительно мертвы и больше уже не воскреснут.

Таким образом, выбранное в качестве «козла отпущения» Теософское Общество может даже гордиться, слыша у себя за спиною хорошо знакомый клич: «Хватайте кошку!» Он уже давно перестал беспокоить свою жертву, и теперь мы даже рады слышать его, поскольку для нашего дела это, безусловно, добрый и обнадеживающий знак. Осуждение ложится на плечи обвиняемого тяжким моральным грузом, только когда оно заслужено, но если осуждение явно несправедливо, оно лишь указывает на то, что у «обвиняемого» есть нечто такое, чего недостает самим обвинителям. Пожалуй, именно числом врагов и степенью их ожесточенности можно определить истинную ценность и меру достоинств тех, кого они с удовольствием стерли бы с лица земли, если бы только могли. Поэтому уместно будет завершить наш очерк следующим высказыванием старого Аддисона:

Один остроумный автор сказал, что осуждение — это пошлина, которую человек платит обществу за свою известность. Для человека известного было бы глупостью надеяться, что ему удастся избежать осуждения, и слабостью — расстраиваться из-за него. Каждому сколько-нибудь знаменитому человеку древности, как, впрочем, и всех последующих столетий, пришлось пройти через преследования. От общественного осуждения есть только одно средство — безвестность, ибо первое является таким же неотъемлемым спутником популярности, как сатиры и обличительные речи для римского триумфа.

Дорогие, добрые враги «татарской фурии», если бы вы только знали, как много вы сделали и делаете для приумножения ее известности и величия!

Восьмое чудо

[Очерк «Непопулярного философа», написан в 1889 г.]