Напутствие бессмертным

Что [спрашивает Дюма] может быть более естественным, разумным и справедливым? Нет причин, по которым женщина не могла бы пользоваться равными правами с мужчиной. Какая же такая существует между ними разница, что вы отказываете ей в сей привилегии? Никакой. Пол? Ее пол не имеет к этому никакого отношения, так же как, собственно, и мужской. Что касается всех остальных несхожестей между нами, то они скорее делают больше чести женщине, нежели нам. Если же кто-то захочет возразить, будто женщина по природе своей создание более слабое, и долг мужчины заботиться о ней и защищать ее, то мы можем сказать, что до сих пор мы, кажется, так плохо ее защищали, что она была вынуждена поднять револьвер и взять эту защиту в собственные руки; и, чтобы уж быть последовательными до конца, нам следует выносить вердикт «не виновна» всякий раз, когда ее застают в совершении сего акта самообороны.

Парируя довод, будто женщина умом слабее мужчины и явлена таковою в священных писаниях, автор противопоставляет библейскому Адаму и Еве индусскую легенду, переведенную Жаколио в его «Bible dans I'Inde», и утверждает, что первым грешником, изгнанным из рая, был именно мужчина, а не женщина. Если у мужчины более сильные мускулы, то женщина превосходит его выносливостью. Ныне уже доказано, что самый крупный мозг, когда-либо обнаруженный — и по объему и по весу, принадлежал женщине. Он весит 2200 граммов, что на 400 граммов больше мозга Кювье. Но мозг не имеет никакого касательства к избирательному праву. Чтобы опустить избирательный бюллетень в урну, ни от кого не требуется изобретать порох или поднимать 500 килограммов.

У Дюма есть ответ на любое возражение. Может быть, прославленные женщины составляют исключение? Он приводит блестящий список величайших женских имен и утверждает, что пол, в котором можно встретить подобные исключения, завоевал законное право участвовать в назначении деревенских старост и муниципальных властей. Пол, утверждающий себя, как Бланка Кастильская, Елизавета Английская, Елизавета Венгерская, Екатерина II и Мария Терезия, завоевал любое право.

Если стольким женщинам было впору царствовать и управлять народами, то уж, наверное, они пригодны и для голосования. На замечание, что женщины не могут ни воевать, ни защищать свою страну, читателю напоминают о таких именах, как Жанна д'Арк и еще три Жанны — из Фландрии, из Блуа и Жанна Ашетт. В память о блестящей защите и освобождении Жанной Ашетт своего родного города Бовэ, осажденного Карлом Смелым, Людовик XI постановил, что отныне и впредь самое почетное место во всех национальных и публичных процессиях будет принадлежать женщинам. Не будь у женщин никаких иных прав во Франции, один лишь факт, что им пришлось пожертвовать Наполеону Великому 1 800 000 своих сыновей, должен обеспечить им любое право. Вскоре все женщины Франции последуют примеру Юбертин Оклэр. Закон всегда был несправедлив к женщине, и, вместо того чтобы защищать, он старается все крепче заковать ее в цепи. Соверши она преступление, разве он позаботится привести в качестве смягчающего обстоятельства ее слабость? Напротив, он всегда старается использовать ее в своих интересах. Незаконнорожденному ребенку закон предоставляет право выяснить, кто его мать, но не отец. Муж может отправляться куда угодно, делать что угодно, бросить семью, сменить гражданство и даже эмигрировать, не заботясь о согласии жены и даже не поставив ее в известность.

Женщина же ничего этого делать не может. В случае неверности муж может лишить ее собственного же приданого, а в случае вины — даже убить. Это его право. Лишенная благодати развода, она вынуждена все терпеть, нигде не находя защиты. Ее штрафуют, судят, сажают в тюрьму, казнят, подвергают тем же наказаниям, что и мужчину, точно в таких же условиях, но никогда еще ни один судья не сказал: «Бедное, слабое создание!.. Простим же ей, ибо она безответственна и гораздо ниже мужчины!»

Вся эта выразительная, порою вдохновенная речь в защиту избирательного права для женщин заключается следующими предположениями: