Наречённый для ворожеи (СИ)

Не возвращался он с развалин целых три дня, жена уже принялась мужа оплакивать и много раз пожалела, что послушалась мать. А муж вдруг вернулся, как ни в чём ни бывало! Правда, без рубахи и даже без штанов, прикрывая срам обрывком тряпицы. В штаны и рубаху он завернул полновесные золотые слитки, которые, кряхтя, еле тащил на спине! Храбрец и счастливец не стал ничего скрывать и поведал всем желающим о необыкновенно прекрасной плясунье, вознаградившей лишь за то, что он три ночи подряд любовался на её танец. А ещё, помимо золота, щедрая красавица не скупилась на любовь — похвалился бывший бедняк и тут же дал своей жене развод.

— То есть мать жадной женщины ошиблась, когда возжаждала другой судьбы и богатства, — глубокомысленно пояснил хозяин дынь, прервав свой рассказ. — И от горя вскоре стала бесноватая.

— Как интересно, настоящая шахринабская сказка! Уважаемый, что было дальше? — польстила рассказчику Рута, и тот удовлетворённо кивнул, хотя и улыбнулся при этом грустно.

— Конечно, после этого за золотом ринулись и стар и млад. Но вскоре оказалось — перед каждым красавица не показывается. Выбирает не юнцов и стариков, а зрелых мужчин. Опять же полнолуние длится недолго, следующего надо дожидаться много дней, из-за этого желающие разбогатеть принялись друг друга калечить, чтобы избавиться от соперников. Пока не вмешался правитель нашего города, который мудро повелел всякий раз бросать жребий и положиться на судьбу. С тех пор так и поступали, а тем временем первый разбогатевший счастливчик сильно подурнел лицом. Стал походить на самого шайтана!

— И наконец-то люди поняли, что с подозрительными девицами связываться не следует! — возрадовалась Рута, но хозяин дынь огорчённо покачал головой.

— Воистину это правильно, но ради богатства большинство людей готовы терпеть, что угодно. Похожий на шайтана бывший бедняк по-прежнему хорошо кушал, богато одевался, полюбил благовония и похвалялся драгоценностями. Тратил всё на себя, к заботам и нуждам родни оставался глух, а у нас так не принято. И всё равно многие не осуждали, а завидовали. Поэтому каждое полнолуние плясунья танцует перед новым любителем золота.

В это время к хозяину дынь подошли сразу несколько покупателей и тот прервал рассказ и занялся ими. Когда же освободился, мимо него и Руты прошёл ещё один местный богатей: в роскошном халате, с унизанными перстнями пальцами, но с обмотанным шарфом лицом и головой.

— И всё-таки люди своего безобразия стесняются, — показала на него ворожея.

— Когда глупцы, ходившие на развалины, принялись превращаться в шайтанов один за другим, правитель города издал указ закрывать лица под страхом изгнания. Так и живут — народ их сторонится словно прокажённых, но богатеев это не тревожит. Зато друг друга уродцы почему-то ненавидят! Без конца враждуют и дерутся, из-за проклятого золота город стал обителью слуг Иблиса, — хмуро жаловался ворожее тоговец, рассказ которого перестал походить на занятную сказку. — Тогда правитель города решился пригласить храбрецов, которые бы изгнали плясунью из развалин.

— И правильно! В ваших краях слышали про Орден Всезаступников? — горячо поддержала Рута.

— Как раз оттуда один воин-храбрец и приехал. Других пока не нашлось.

— Помог?

— Клянусь, что нет! — вскричал продавец. — Теперь сам ходит с замотанным лицом. Покупает колечки-серёжки и всё что вздумается. Одна польза от проклятого золота — торговля идёт хорошо.

— Не подскажете, уважаемый, где тот храбрец остановился? Возможно, снимает дом? Хочу повидаться, думаю это мой старый знакомый.

— Ну так знай — несчастный живёт прямо в развалинах и никого больше туда не пускает! То ли в жертву себя принёс, пытается уберечь глупцов, то ли сам оказался чересчур жадным. Другие охотники за золотом уже убить его пробовали, да слишком славич осторожен и силён.

— Убить? — разволновалась Рута. — Ишь, чего удумали!

— Думаешь, жаждущие богатств обладают милосердием? Если твой знакомый послушается, уведи его с развалин и увози вообще. Вдруг спасёшь если не лицо, то жизнь, — посоветовал торговец на прощанье и принялся грузить остатки непроданных дынь в стоявшую неподалёку арбу. Базарный день подошёл к концу.

Рута поблагодарила этого словоохотливого человека и немедленно отправилась на развалины, пока ещё светло. Быстро их облазила, самого Тавра не нашла и уселась в засаду дожидаться. Рассудила так — проводить с напарником душеспасительные беседы поздно, на кулак уже нарвалась. Лучше потихоньку проследить, что за нечисть приворожила её добра молодца. И действовать по обстоятельствам.

Тем временем Тавр закончил приготовления к свиданию с таинственной плясуньей и стал ждать. С томным вздохом развалился на подушках и принялся неотрывно таращиться на большой обломок стены, рядом с которым находился.

Плясунья заставила себя дожидаться довольно долго. Рута уже принялась клевать носом, так усыпляюще действовала тишина и завораживающий свет луны. На Тавра, кажется, свет луны действовал ещё больше. В какой-то момент напарник резко вскочил, вытянулся в струнку и задрав вверх уродливую голову.