Наречённый для ворожеи (СИ)

— Этих бы и сами за милую душу укокошили. Всего и делов — башку отрубить и сухожилия под коленками подрезать, — горячо уверил Азей.

— Тогда хорошенько подумайте и скажите — нет ли в округе чего-нибудь необычного? Или было когда-то раньше, а люди помнят до сих пор? О чём рассказывают детям страшные сказки?

— Мы при лесе да при болоте, у нас кикиморы и лесавки… — завёл знакомую песню Азей.

— Чумной Приют! — решительно перебила мужа до сих пор молчавшая жена.

— А ведь точно! — хлопнул себя по лбу мужик и принялся рассказывать:

— Давным-давно, более сотни лет назад, а кто-то говорит, что и раньше, посередь нашего огромного болота люди обнаружили настоящий, не травяной, пусть и не очень большой остров. К которому можно было подобраться на лодке-плоскодонке, если только знать, куда плыть, но имелись некие вешки. Правда сначала люди обнаружили в глубине болота пару дюжин невиданных для этих краёв деревьев — они возвышались над болотной жижей на толстых корнях, торчавших наружу. У деревьев была чёрная кора, голые ветви, а за толстенными стволами притаился тот самый остров, весь застроенный странными домами. Я, конечно, сам не видал, старые люди так рассказывали, — надумал пояснить Азей.

— Да поняли мы. Продолжай, — поторопил рассказчика Тавр и тот опять заговорил:

— Выглядели дома как островерхие узкие башенки, по одной комнатёнки одна над другой. Видимо им там негде было строиться, даже расстояние между домами малюсенькое, а огородов, хлевов и курятников вовсе нет. Чем обитатели острова жили неизвестно, разве что питались с болота птицей и мелкой рыбёшкой. Но никого из тамошних жителей приплывшие к островку не встретили. Те куда-то разом подевались, причём домики-башни заброшенными не выглядели. Лично я бы в те дома ни в жизнь не полез! Развернул бы лодку и уплыл прочь, — опять решил высказаться Азей.

— А те люди, бедняги, полезли, — вздохнула и пригорюнилась вдруг его жена. Но муж строго на неё посмотрел и опять стал рассказывать сам:

— Те, которые нашли остров, просидели на болоте два дня. Пошарили по брошенным домам, подъели взятые в дорогу припасы и, так и не дождавшись хозяев и вернулись домой. Не в Болотню, в другую деревню, которую через самое малое время посетила тяжёлая болезнь. Потом она расползлась по всей округе и была названа болотной чумой. Притащившие чуму люди заболели и умерли первыми, испытав жестокие муки и претерпев ужасающие перемены в обличии.

— Кто-нибудь помнит какие? — заинтересовалась ворожея.

— Ещё как, настолько народ был перепуган! Якобы в первую очередь зачумлённым стал ненавистен дневной свет, и они полезли прятаться по погребам. Там лежали пластом, испытывая страшную слабость и всё равно отказывались от воды и пищи. Потом впадали в беспамятство и начинали сильно распухать, превращаясь во что-то бесовское. Раздувшаяся багровая туша уже не походила на человека, а ступни и кисти рук отчего-то становились угольно-черными. И, под самый конец, туша трескалась и просто растекалась зловонным студнем!

— Да уж! — содрогнулся даже много чего повидавший Тавр, поездивший по свету больше, чем его напарница. А Азей тем временем продолжал рассказывать:

— От первых заболевших немедленно заразились их родичи, друзья и просто любопытные, которым захотелось когда-то послушать рассказ об острове на болоте. Кто-то попытался от болезни сбежать, но она настигла и на новом месте. Вскоре копали могилы уже в пяти зачумлённых деревнях, а их угрюмые жители прикидывали, не приготовить ли могилку и себе. Загодя, всё равно конец один. Но милостивый Род вдруг дал отчаявшимся надежду! Совершенно неожиданно среди заболевших оказались выжившие! У некоторых раздувшихся туш через кожу пошёл удивительно обильный пот, в котором тела лежали, как в луже. Вскорости к таким возвращался прежний вид, могли опять пить и есть, а почерневшая кожа обратно светлела. Вот только башка после перенесённой болезни уже была набекрень. Полоумные не захотели больше работать и опять полезли по погребам. Отсиживались там целыми днями, а по ночам шарили по соседям и тащили всё, что плохо лежит. В основном съестные припасы. При этом переболевшие не чурались заразных, даже добровольно взялись за ними ухаживать. И тогда народ решил — раз зараза явилась из болота, следует туда же её и отправить! Собрали больных по всей округе, сгрузили в большие лодки, за вёсла которых посадили выживших. Оттолкнули страшный груз шестами подальше от берега и принялись в панике ждать — а ну как безумные повернут обратно? Но обошлось. Гребцы налегли на вёсла и погребли куда-то вглубь болота.

— После этого чума прошла, — впервые улыбнулась жена Азея, но муж опять ревниво вмешался:

— Вестимо не сразу! Люди всё заражались и заражались, но некоторые счастливчики выздоравливали. Их всех усаживали в лодки и опять отправляли вглубь болота. И как-то само собой появилось предание, что несчастные плывут не абы куда, а к загадочному острову, на котором обретут приют.

Глава 18. Крысолюды

— Необычное предание, — немного помолчав, сказал Тавр. — Рута, оно нам чем-то поможет?