Нарисуем, будем жить (СИ)

— Да, ты прав, — прерывисто всхлипнула я. — Он уже лопочет «Фея, фикус, Ваня». Сегодня вон Тимке пытался рассказать о своих друзьях. Даже не представляю, чтобы мы делали дальше, а сейчас он еще слишком мал. Поищет несколько дней и забудет.

— Отправим к бабушке на недельку, потом еще чем-нибудь увлечем. Ничего, справимся.

— Не думала, что расставаться будет так тяжело. Главное быстро так… Поверить не могу… Словно из сердца что-то вырвали.

— Зато правильно. Хватит реветь, Яра! Дети отправились домой им здесь не место. Знаю что тяжело, но так правильно, — грозно прикрикнул страшный Коршун, тихонечко встряхнул за плечи и мягко добавил: — Пойдем, солнышко, попьем чаю, успокоимся.

— А как же Дэни?

— Он не выпадет из кроватки даже когда проснется. Пошли.

— Пошли, — покорно согласилась я, сделала шаг в сторону выхода и протяжно вздохнула: — Мы даже не спросили, оставят они старый корабль или заберут.

— Ничего, будет загадка для наших потомков, — с наигранной веселостью хохотнул Риннард и шмыгнул носом, — если оставят, конечно.

Мы медленно вышли в коридор, и мой взгляд невольно упал на комнату Феди. Чувствую, я теперь долго буду оглядываться по сторонам в поисках своего любимого соавтора. Остановилась не в силах пройти мимо и вцепилась в рукав мужа.

— Давай зайдем. Просто на минуточку, — всхлипнув, жалобно попросила я.

Понимаю, что не увижу там ни разбросанных вещей, ни забытых игрушек, но потянуло со страшной силой просто посмотреть на жилище приемного сыночка. Глупая надежда, но вдруг наш малыш сидит себе в кресле и ждет свою мамочку. Типа, да ну их, я остался с вами. Супруг тяжело вздохнул, но подвел меня к двери, толкнул створку и громко воскликнул:

— О!

— Не кричи, ребенка разбудишь, — на автомате высказалась я и сама встала как вкопанная, обозрев необычную картину.

Комнаты не… Нет, комната была, но в центре, где обычно стояли диваны со столиком теперь не было видно мебели. Вместо нее возвышалась гора. Гора, состоящая из кошельков с золотыми монетами! Куча из мешочков вершиной почти касалась потолка.

— Что это? — округлив глаза, воскликнул Риннард охрипшим голосом.

Я нервно хохотнула.

— Это Федя освободил свой пространственный карман.

— Но откуда? Откуда он это натаскал?!

— Рин, ты чего? — пихнула мужа в бок и постучала пальцем по лбу. — Это наше жалование за пять лет!

Честно заработанные деньги! Зря тебя что ли пахать заставляли? Кому ты пять лет зарплату свою отдавал? И мне за каждую главу отдельно платили плюс жалование, а Федя берег и пересчитывал, — и добавила с умилением и вновь нахлынувшими слезами: — Копилка моя сладкая.

— Ничего себе математика, — присвистнул супруг и взъерошил волосы на затылке. Затем подошел к невероятному богатству взял в руки один кошелек и подбросил на ладони. — Ха! Это я удачно женился, оказывается. Думал, беру в жены сироту без приданного, а теперь вижу — взял принцессу!

Вернее такую экономную жену, что просто сказка. О, смотри, тут записка.

Действительно, на куче прижатый одним мешочком висел знакомый альбомный лист.

Феденькиным почерком на нем было написано:

— Мужык пашы!!! Инарис пишы!!! мама папа Я ВАС ЛЮБЛУ!!!

Я обессилено прислонилась к мужу и положила голову ему на плечо. Удивительно, но это милое послание, оставленное напоследок нашим замечательным ребенком, вызвало умиление и умиротворение в сердцах приемных родителей. Мы постояли несколько минут, перечитывая любимые строчки с ужасной орфографией, а потом супруг обнял меня за талию и высказал очень умную мысль, расставляющую все на свои места:

— А представь, Яра, если бы мы с тобой попали на чужую планету и нам пришлось бы там довольно долго жить среди… птиц… Представь, с какой радостью мы бы кинулись к прибывшим за нами людям? Ведь попрощались и улетели бы… Без долгих сборов.

— Точно. Даже если бы очень привязались к парочке симпатичных… коршунов.

— Грустили бы конечно, но что поделать?

— Такова жизнь. Зато все правильно. Людям не место среди птиц, как и фликусам среди людей. Самое невероятное в этой истории знаешь что? Мы тут жизнь проживем, а они только до дома долетят.

— Ну, возможно взрослые найдут дорогу покороче. Лет на двадцать. Поэтому печалиться «ни нада», -

супруг развернул меня в сторону выхода и подтолкнул, ненавязчиво заговаривая зубы: — А помнишь, как он нам написал: «ЖЫНИТИС»?

Я хохотнула сквозь слезы и приняла предложенную мужем дальнейшую схему поведения. Мы будем говорить о наших мальчишках и очень часто подкалывать друг друга ужасной орфографией фликусов. Мы будем вспоминать о них с любовью. Никто не умер все хорошо, а самое главное -

правильно. Поэтому хлюпнула носом и поддержала любимого, вспомнив о своих записках:

— О, а мне вечно «РАБОТАЛ» и «МУЖЫКА НИ НАДА!». Придется теперь слуг нанимать и няню.

— Вот и хорошо. А то у бабушки уже третий год когнитивный диссонанс. Как это ребенок у вас один?

— Умный, да?

— А какЖЫ!

Мы рассмеялись немного веселей и вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Федина комната. Фликус-сейф.

Эпилог