НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Ленинский большевизм оказался единственным политическим течением России, которое выступало в защиту интересов самостоятельного, не колониального индустриального развития страны, предлагая для воплощения данной цели осуществить замену основополагающего мировоззрения государственной власти и русского народа. Ход развития событий показывал, иного способа коренного усиления государственной власти и спасения империи не было. Феодально-бюрократический режим царского самодержавия окончательно разлагался либеральными реформами и господством спекулятивно-коммерческих интересов, растущим влиянием семей олигархов на правительство и поголовным взяточничеством чиновников, стражей порядка. Особенно очевидным это стало накануне и во время Первой Мировой войны. Подкупая чиновников, правительственных бюрократов, олигархи под прикрытием требований о коммерческой тайне наживались не только на спекуляциях при посреднических сделках, на снабжении армии внутри страны. Одновременно они через посреднические фирмы продавали немецкому Генштабу важные сведения о положении дел в стране, о состоянии экономики, военного производства, а в первые годы войны через Персию и другие нейтральные страны обеспечивали врага стратегическим сырьём, продовольствием, которого не хватало русской армии. Для них главным был спекулятивный посреднический навар на сделках и, неважно, с кем эти сделки совершались и какой ценой для России. Попытки же отдельных военных и прокуроров препятствовать им наталкивались на прямую поддержку олигархам со стороны бюрократии и самой царской семьи. И это имело место тогда, когда миллионы русских крестьян и рабочих призывались в армию и гибли на фронтах России, продавались в счёт правительственных долгов союзникам, отправлялись во Францию. Моральная слабость царизма, его неспособность и нежелание управляться с произволом коммерческих спекулянтов вела к тому, что в стране повсеместно росло возбуждение традиций родоплеменных отношений, направленное против самодержавной государственной власти, – и среди русских, и среди инородцев. Через два с половиной года войны возбуждение традиций родоплеменных отношений в среде русского пролетариата ряда заводов столицы вызвало в феврале 1917 года взрыв массового недовольства рабочих, который был подхвачен политическими оппозиционными движениями и возглавлен буржуазными и мелкобуржуазными политическими партиями. Так разразилась буржуазно-демократическая революция, которая свергла царскую феодально-бюрократическую государственную власть. Однако вскоре оказалось, что представления о городских капиталистических преобразованиях поддерживали лишь в двух столицах, в Москве и Петрограде. А потому при широком избирательном праве в крестьянской стране никак не удавалось преобразовать народно-представительную власть Государственной Думы в буржуазно-представительную власть. Почти 90% избирателей голосовало за левые, социалистические партии. Все социалистические партии выступали с позиции революционного демократизма против либерализма, за политическое господство коренных интересов участников производственных отношений. При этом влиятельная партия социал-революционеров или эсеров боролась за власть в интересах крестьянства, то есть участников сельских производственных отношений, наиболее целеустремлённо защищая идеал народного крестьянского социализма. Меньшевики выражали представления о городском социалистическом идеале общественных отношений с политическим господством рабочего класса, требуя отчуждения крестьянства от влияния на власть, полного подавления его интересов интересами социальных слоёв индустриального города. А большевики ставили задачу подчинить крестьянство марксистскому пролетарскому идеалу социалистического общества. Вследствие такой расстановки политических сил становился возможным тактический, временный политический союз большевиков с эсерами при растущем враждебном неприятии теми и другими меньшевиков, и этот союз оказывался способным бороться за всю полноту власти со всеми буржуазно-капиталистическими партиями и силами их поддержки. Но большевики были единственным движением среди левых партий, которое готово было спасти имперские государственные отношения через революционную мировоззренческую Реформацию идеологического насилия государственной власти, каковым до этого почти тысячелетие выступало православие. А потому они идеологически и политически являлись сильнее более многочисленной партии эсеров. В конечном итоге они подавили эсеров, избавились от необходимости строить с ними коалицию и принялись воплощать свою программную задачу выстраивания диктатуры пролетариата.