Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Бояре с неудовольствием смотрели на потехи Петра и предвидели нововведения. По их наущению сама царица и патриарх увещевали молодого царя оставить упражнения, неприличные сану его. Пётр отвечал с досадою, что во всей Европе царские дети так воспитаны, что и так много времени тратит он в пустых забавах, в которых ему, однако ж, никто не мешает, и что оставить свои занятия он не намерен. Бояре хотели внушить ему любовь к другим забавам и пригласили его на охоту. Пётр сам ли от себя или по совету своих любимцев, но вздумал пошутить над ними: он притворно согласился; назначил охоту, но приехав объявил, что с холопями тешиться не намерен, а хочет, чтоб господа одни участвовали в царском увеселении. Псари отъехали, отдав псов в распоряжение господ, которые не умели с ними справиться. Произошло расстройство. Собаки пугали лошадей; лошади несли, седоки падали, собаки тянули снуры, надетые на руки неопытных охотников. Пётр был чрезвычайно доволен – и на другой день, когда на приглашение его ехать на соколиную охоту господа отказались, он сказал им: «Знайте, что царю подобает быть воином, а охота есть занятие холопское».

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. ПСС в 10 т. Изд. «Наука». М. 1965. Т. IX.

Дедушка русского флота

Нашёлся знающей человек и дело не ограничивается учением в четырёх стенах; ученик не умеет ходить, а только бегает. Огненный мальчик таскает Тиммермана всюду, и при виде всякого нового предмета расспросы: что это? зачем? Предметов новых мало, а беспокойный мальчик всюду пробирается, заглядывает, нет ли где чего, всё ему надобно, всё отопри и покажи. В Измайлове забрался в амбары, где лежали старые негодные вещи двоюродного деда царского, Никиты Ивановича Романова, и вдруг судно особого рода, иностранное! Запрос Тиммерману: что это за судно? – Бот английский. – Где его употребляют? – При кораблях, для езды и возки. – Чем лучше наших? – Ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру. – Против ветру! Быть не может! Надобно посмотреть: есть ли такой человек, который бы починил бот, и ход его мне показал? – Есть. Сейчас отыскали Голландца Карштен-Бранта, который при царе Алексее вызван был для постройки кораблей в Дединове. Брант починил бот, сделал мачту и паруса и начал лавировать на Яузе: «Это мне паче удивительно и зело любо стало», – говорит Пётр. «Потом, когда я часто то употреблял с ним, и бот не всегда хорошо ворочался, но боле упирался в берега, я спросил его: для чего так? Он сказал, что узка вода. Тогда я перевёз его на Просяной пруд (в Измайлове), но и там немного авантажу сыскал, а охота стала от часу быть более».

Начал проведывать, где больше воды? Отвечали, что ближе нет большего озера как Переславльское в двалцати верстах. Но как туда пробраться? Сказать прямо матери, что идёт на большое озеро плавать и суда строить – не отпустит, надобно уехать обманом. Сказал, что дал обещание съездить к Троице на богомолье, а от Троицы пробрался в Переславль.

Вид обширного красивого озера, где бот уже не будет стукаться о берега, разумеется, ещё более разманил Петра, он стал просить у матери завести такую потеху на озере; царица согласилась, и Брант с мастером Кортом, отправились в Переславль строить корабли.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Начало русского флота

Царь Пётр Алексеевич в малолетстве своём нашёл в селе Измайлове ботик, голландцами при царе Алексее Михайловиче построенный, на котором в Москве на Просяном пруду, на Москве-реке и Яузе, а потом на Переяславском озере, плаванием забавлялся. Сей то незапно обретённый ботик произвёл в юном государе, который прежде боялся воды, охоту к построению сперва малых фрегатов, потом военных кораблей и был причиною возрождения великого флота в России.

1723 года его величество приказал тот ботик привезти в Санкт-Петербург, откуда отправлен в Кронштадт, где от всего флота прибытие оного пальбою и другими морскими почестями поздравлено и в память величайших от того ботика на море успехов торжествовано. В сие время монарх на нём был кормчим, в гребле находились генерал-адмирал Апраксин, два адмирала и адмиралтейский полковник Головин, называемый Бас. При сём случае, когда по возвращении в гавань произведён был залп, то государь, выходя из ботика, к встречающей его императрице и ко всем министрам и флотским адмиралам сказал: «Смотрите, как дедушку (так называли ботик) внучаты веселят и поздравляют! От него при помощи божеской флот на юге и севере, страх неприятелем, польза и оборона государству!». Во время стола, когда пили здоровье ботика, то Пётр Великий говорил: «Здравствуй, дедушка! Потомки твои по рекам и морям плавают и чудеса творят. Время покажет, явятся ли они и пред Стамбулом».