Народы и личности в истории. Том 1

Знаем и мы министров иностранных дел, которые сделали «своей профессией» служение и преданность иностранным дворам и державам. Их подлость и двуличие оценены там по достоинству. Такой политик – бесценная находка для Запада. Эти люди следуют словам одного из героев Бальзака (Вотрена): «Принципов нет, а есть события; законов нет – есть обстоятельства». Его кредо выражено в словах: «Дипломатия – наука о коварстве и двуличии».

Предатель, циник, интриган,

Князь подлецов, мошенник века,Вор из воров, Земли прорехаТаков бессмертный Талейран…[662]

Разумеется, есть естественная и закономерная перемена взглядов. Это – дело житейское. Как говорил Бальзак, не меняются лишь дураки и покойники. Но в случае с Талейраном (а шире – и «талейранизмом» как явлением) мы имеем дело не с тем, «с какой девицей идти под венец», и уж тем более не с идейной эволюцией человека, а с циничным и гадким актом алчной корысти, продажности. Исходя из такой философии, можно оправдать и измену родине. Ведь буржуа в принципе чужды любые отеческие привязанности («дым родного пепелища»). Действия Талейрана, которого иные считают и ныне чуть ли не величайшим гением европейской политики, Александр I оценил кратко, но выразительно: «Какие мошенники».

«Тайлеран – человек о шести головах». Карикатура 1815 года. На надписях – здравицы в честь дворян, свободы, Конвента, первого консула, императора, Людовика XVIII, Карла X, Луи-Филиппа I.

Но и в сугубо профессиональной области этот министр иностранных дел оставил печальное наследие, будучи марионеткой Наполеона. Читаем у Шатобриана: «Деятельность Талейрана на поприще дипломатическом доказывает его относительную посредственность: вы не сможете назвать ни одного сколько-нибудь значительного его достижения. При Бонапарте он только и делал, что исполнял императорские приказы; на его счету нет ни одних важных переговоров, которые бы он провел на свой страх и риск; когда же ему представлялась возможность поступать по собственному усмотрению, он упускал все удобные случаи и губил все, к чему прикасался… Стараниями господина де Талейрана мы вовсе лишились границ: стоит нам проиграть сражение в Монсе или в Кобленсе, и через неделю вражеская кавалерия окажется под стенами Парижа».[663]

На его же совести – и расстрел герцога Энгиенского.

И все же справедливости ради напомню: Талейран один из авторов «Декларации прав человека и гражданина». В ряде случаев он умело отстаивал интересы Франции (особенно, если приходилось действовать против России, а это бывало часто). Европейцы никогда не упустят случая сговориться против нас за нашей спиной. То, что русские дважды освободили их Европу, в расчет не принимается. Америка и Европа проявляют просто потрясающую способность к закоснелой русофобии. Вот что доносила тайная полиция императору Фердинанду (1814) о настроениях, царящих тогда в окружении Талейрана: «Франция желает лишь противовеса против России. Соединялось же христианство против мусульман несколько веков тому назад, почему же ему не соединиться против калмыков, башкир и северных варваров… Мы не позволим, чтобы над нами насмехались. У нас есть 400 000 человек, которые готовы к действию по первому свистку. Мы собираемся ежедневно в 4 часа утра (sic!) у Талейрана, и он дает каждому из нас тему».[664] Как видите, Европа всегда почему-то быстро находит общий язык против русских и России. Это для них нечто вроде «Отче наш».

Деятельность Талейрана, Тартюфа дипломатии, не ограничилась только внешнеполитической деятельностью. В докладе о народном образовании (1791) он призвал к необходимости создания новой, эффективной системы обучения и воспитания. В её основу им был положен, казалось бы, разумный принцип: «Всех поставить на надлежащее место». Он считал, что «было бы истинным безумием, какой-то жестокой благотворительностью хотеть, чтобы каждый человек проходил все ступени образования». В школах второй ступени (для наиболее способных) вводился принцип платного обучения. Талейран понимал важность образования для будущего страны и нации. «Образование, – писал он, – это действительно особая держава, область влияния которой не может быть учтена ни одним человеком, и даже национальная власть не может установить ее границ. Сфера ее влияния громадна, бесконечна».