Народы моря

Артаксеркс считал своей главной задачей новое завоевание Египта, потерянного его отцом, и уже в начале своего царствования начал готовиться к военной экспедиции. За род до того, как Артаксеркс-Охус занял трон Персии, Тахус (Рамзес IV), лишив своего старшего брата права наследования, поднялся на египетский трон. Обеспокоенный угрозой войны с персидским царем, Тахус направил приглашение спартанскому царю Агесилаю, чтобы тот явился ему на помощь за определенное вознаграждение. Старый воин находился на пороге своего восьмидесятилетия.

Агесилай привял роль наемника и поплыл в Египет. Плутарх, писавший четыре столетия спустя, рассказывает, что, по его мнению, а возможно, и по мнению современников Агесилая, такой поступок не приличествовал закату жизни человека, который более трех десятилетий «был величайшим и самым влиятельным из эллинов». Но Ксено-фонт, который знал Агесилая лично, представил доводы в его оправдание.

Агесилай был проницательным психологом. Ксенофонт говорит нам, что «у него была привычка общаться с людьми самого разного сорта, но сближаться только с достойными… Когда ему случалось слышать, как люди хвалят или бранят других, он считал, что в такой же мере постиг характер критиков, как и тех, кого критикуют… Клеветников он ненавидел больше, чем воров»¹

.

Этот прославленный воин и предводитель должен был вызвать лишь враждебность у египтян, непривыкших к свойственному спартанцам пренебрежению к помпе и церемониям. У Агесилая, кроме того, была невыигрышная внешность.

«Насколько благосклонна была к этому великому человеку природа, наделив его блестящими качествами ума, настолько он ощутил ее недоброту по отношению к своему телу: он был невзрачен, мал ростом и хромал на одну ногу. Все это придавало его внешности нечто отталкивающее, и посторонние, глядя на него, испытывали к нему только презрение, в то время как те, которым известны были его заслуги, неустанно им восхищались. Такая судьба ждала его, когда в возрасте восьмидесяти лет он пришел в Египет на помощь Тахусу и расположился со своими людьми на берегу без какого-либо навеса, имея вместо ложа солому, покрытую кожей, и все его сподвижники устроились так же, в простой и сильно поношенной одежде… Весть о его прибытии скоро дошла до царских чиновников; ему принесли различные дары. Но когда чиновники спросили об Агесилае, их едва удалось убедить, что он один из тех, кто сидит перед ними». Когда Агесилай выбрал лишь несколько из принесенных ему подарков, а остальные приказал унести, «варвары посмотрели на него с еще большим презрением, считая, что он сделал выбор лишь по невежеству, не понимая, что именно ценно»².

Отчет Плутарха о прибытии Агесилая в Египет также передает неблагоприятное впечатление, которое этот спартанец произвел на египтян своим малым ростом, своим обликом и манерами,

«Как только он причалил к Египту, военачальники и наместники царя пришли встретить его и отдать ему почести. И другие египтяне ожидали его с живым нетерпением, зная имя и славу Агесилая, и все побежали приветствовать его. Но когда вместо пышного облачения они увидели старого человека, лежащего в какой-то соломе у моря, маленького и жалкого, покрытого поношенным и неказистым плащом, они принялись смеяться и издеваться, говоря, что все это иллюстрация басни о горе, которая родила мышь»¹.

Какие-либо исторические летописи фараона Тахуса отсутствуют, и история его царствования известна нам только от поздних греческих и латинских авторов: причина в том, что иероглифические документы идут под именем Рамзеса IV. Как уже было сказано, многие ученые приписывают авторство Большого Папируса Харриса Рамзесу IV, хотя этот папирус написан так, словно его автором был Рамзес III.

На стене погребального храма Рамзеса III в Мединет-Абу есть следующая надпись, связанная с ливийской войной:

«Его величество привел дитя из земли ТетеЬ – ребенка, которого поддержала его сильная армия, где он назначен был военачальником, чтобы наладить порядок в стране».

Было высказано предположение, что речь идет о каком-то ребенке. Ребенок, которого фараон привел себе на подмогу, – это бессмысленно, и потому данный фрагмент рассматривался как «трудный текст»².

Слово «военачальник» по-египетски означало царя. Поэтому предполагалось, что фараон, интересующийся делами соседней Ливии, заключил союз с ее царем, который был еще ребенком. Но текст говорит не о поддержке, оказанной фараоном, но о помощи, полученной им. Упоминание об этом «ребенке», который является в Египет по приглашению фараона и получает поддержку войск, является загадочным для исследователей, занимавшихся этой проблемой.

Внешность Агесилая, описанная его биографами, и в особенности то впечатление, которое произвела по прибы-

тйи в Египет его низкорослая фигура, делают текст в храме Мединет-Абу не только понятным, но и вполне соответствующим ситуации¹.