Нарцисс всемогущий

Иногда мне снится музыка, и, хотя я и знаю ноты, я не спешу ее записать. К сожалению, даром композитора Господь меня не наделил. Если честно, с другими талантами тоже всё сложно. Но я знаю тридцать три буквы русского алфавита и даже двадцать шесть букв английского. Господи, спасибо. За буквы, белый экран, на котором их можно разместить, а также за слезы и вино.

В философии Дао говорится, что ничто не может быть познано как «вещь в себе», но только как часть чего-то, как элемент взаимодействия или последовательности событий.

Итак, вот моя последовательность. Моя история, сотканная из слез, вина и букв холодной зимой внутри меня и снаружи, которая длилась мой самый длинный в жизни год и девять самых длинных месяцев.

Глава 4. Как я встретил N. снова в первый раз

Я не могу с тобою двух слов связать.

Да и зачем?

Пускай останутся свободны.

04 июня 2021

Простыни с функцией подогрева помогают чувствовать себя не так одиноко в огромной кровати Кинг сайз. По ночам в моей люкс – палатке было довольно прохладно. Я чувствовал телом комфортное тепло, словно лежал на спине большой теплой кошки. Я не мог читать, слушать музыку, разговаривать тоже не было никакого желания.

Пели птицы, шумела листва деревьев. Кролики ели траву. Изредка вдали раздавался чей-то смех в соседнем шатре. Больше не было никаких посторонних звуков.

Только ветер деликатно постукивал веткой о стенку палатки, желая войти и не решаясь применить всю свою природную силу.

Пустынный, огороженный частный пляж уходил далеко вглубь. Белоснежный песок, сосны, голубое полотно моря, вдали виднелись сложенные белые зонтики возле шезлонгов. Голубой флаг гордо развевался в небе, свидетельствуя о высоких стандартах качества воды, на которую я любовался. Я опустился на горячий песок и сидел так, оглушенный невозможной тишиной и простором.

Белый мокрый лабрадор терпеливо ждал хозяйку у входа в пляжную кофейню, сжимая зубами палку. Абсолютное доверие, преданность и любовь во взгляде, его полноценная радость и восторг – практически недостижимое состояние для вечно рефлексирующего и сомневающегося во всем меня.

От переизбытка чувств решил набрать маму. Она по привычке не слышала, что я говорю. Что-то повторяла свое, мои реплики проходили сквозь нее, как морские волны прокатывались по краю берега и исчезали. Ничего. Это не важно. Уже. Я ведь тоже не подарок. Все же мы с мамой ближайшие родственники. И это наша общая черта – слышать только себя.

При заселении в глэмпинг, администратор спросила меня: «Вы что Адин?»

Я ответил: «Да, это незаконно?»

Потом я понял, почему прозвучал этот вопрос. Здесь были в основном влюбленные парочки. Я даже видел шатер молодоженов с огромными корзинами цветов. Дети были под запретом. Собаки приветствовались. По вечерам все собирались у костра и смотрели фильм на большом экране. Подавали какао и маршмелоу. В целом это все напоминало пионерлагерь для взрослых.

Без пары здесь был только я один и поэтому старался не попадаться другим на глаза, чтобы меня не изгнали из этого «рая». Шучу, конечно. Хотя, на самом деле, некоторую свою ущербность я чувствовал, когда подставлял свою впалую грудь и белый жирный живот под ласковые лучи солнца в компании этих красивых, влюбленных друг в друга и в жизнь, счастливых людей. В одежде я все-таки гораздо симпатичнее, чем без. Хотя не знаю. Некоторым нравятся уроды. Ну ладно, я не то, чтобы совсем урод. Все же я харизматичный урод, обаятельный урод. Моя угрюмость часто принимается за интеллектуальность, беспардонность и хамство – за чувство юмора. По началу, людям трудно поверить, что можно реально быть таким уродом. Но потом ничего, догоняют. А я к этому моменту уже привязываюсь к ним. Вот такая драма.

Уже почти месяц я отращиваю пузо здесь в одиночестве без N. Задаю себе перед сном один и тот же вопрос: «Зачем все это?» и наблюдаю, как я наблюдаю за наблюдением себя.

Вот я, стою на суше, омываемой водой. Надо мной чистое небо, под босыми ногами белый теплый песок.

Белый зонтик треплет ветер, галька и песок скрипят под шлепками случайного прохожего.

Вернее прохожих. Женщина одной рукой направляла телефон на сутулого грустного темноволосого мальчика лет семи, а другой пыталась втолкнуть его в кадр с красивым фоном самого чистого и самого пустого пляжа с голубым флагом FEE: «Ну сделай ты уже нормальное лицо! Я же старалась, рожала тебя!» Мальчик неуклюже замер под прицелом фотокамеры на несколько мгновений и снова отправился в путь.

Он шел осторожно, как цапля по болоту. Маленькая голова на длинной шее как-будто боялась оторваться от неосторожного движения и старалась держаться поближе к узким плечам, мелко подрагивающим при ходьбе. Худенькие ножки как бы ощупывали почву под ногами. Казалось, что его может подхватить порыв ветра и унести, как Эли и Тотошку из известной сказки.