Нарушаю все правила

– О… боже… – выдохнула она, вперив изумленный взгляд в Остина, в то время как ее вагина, точно тугой и скользкой перчаткой, крепко сжала его твердый клинок, прежде чем Би опустилась вновь, приняв его в себя целиком, по самый «эфес».

Вот уж никогда она не думала, что секс – это так здорово!

– Ага, – хмыкнул Остин, когда Би слегка покачнулась на нем, чтобы немного унять в себе это восхитительное жжение. – Знаю.

В планах у Би было растягивать удовольствие как можно дольше. Волнообразно колебаться на нем, точно танцовщица, исполняющая танец живота, или как заклинатель змей, усмиряющий кобру, до тех пор, пока Остин не станет умолять ее дать наконец ему кончить. Но, черт подери, сейчас она сама была на это не способна! Долгие месяцы воздержания настигли ее в одно мгновение, и острая потребность в немедленном оргазме тяжело и часто запульсировала в жилах, срывая все ее ухищренные планы.

Все, что она сейчас хотела, – это найти кратчайший путь к оргазму. И к черту живописные и долгие маршруты!

– Надеюсь, ты не будешь против, но, мне кажется, вариант «долго и неторопливо» сейчас не для меня, – призналась она.

В ответ Остин скрипнул зубами.

– Слава тебе, о господи!

Би рассмеялась.

– Тогда держи меня крепче. Не хочу с тебя упасть.

– Хорошо, мэм

, – ответил он и широко растопырил пальцы на ее боках, надежно удерживая Би.

И теперь уже ничего не оставалось, как выполнить данное обещание и наконец его в полном смысле отыметь. Без долгих и медлительных ласк. Без дразнящих заигрываний. Без танцев живота и заклинания змей. А просто опереться на обе руки, схватив его за плечи, подняться на коленях и, расправившись пошире, быстро двигать бедрами вдоль его стержня – обнажать его, едва ли не выпуская наружу, после чего быстро опускаться снова, вбирая его целиком и с каждым разом ощущая дрожь во всем тазе и стреляющую молнию по позвоночнику.

И Остин с покорностью все принял. Он лежал перед ней, распростертый, напряженный и тугой, стиснув зубы и никак не выказывая наслаждения. Однако каждый раз, как ее тело опускалось, он издавал тихий утробный возглас, дыхание его все учащалось, пальцы ритмично, в такт ее движениям, вжимались ей в бедра, не отпуская крепкой хватки, взгляд жадно блуждал от колышущихся перед ним заостренных грудей к ее широко раскрывавшемуся в стонах и тяжелом дыхании рту. Однако он все равно позволял ей полностью распоряжаться его плотью, использовать его тело для своего удовлетворения и продолжать эту бешеную «скачку».

Боже, кто же знал, что держать инициативу в постели настолько замечательно! И настолько опьяняюще! Неудивительно, что мужчины убеждены, будто бы правят миром!

Нарастающий шум у нее внутри перерос в гул, затем в возбужденное шипение – все, что прежде в ней было свернуто и сжато в тугие витки, начало расправляться и раскручиваться. От ее клитора, словно пылающие метеоры, во все стороны по телу рассылались чувственные сигналы, отдаваясь по всему тазу и в ягодицы, проникая под кожу с внутренней стороны бедер, вонзаясь в позвоночник и добираясь до сосков.

– Остин!

Она вцепилась ему пальцами в плечи, чувствуя, будто опора под ней стала растворяться.

– Все хорошо, – тяжело выдохнул он и прихватил ладонями ей ягодицы. – Держу тебя.

Однако это никак не помогло, потому что пол вокруг пришел в движение, и перед ее мысленным взором возникла радуга в низвергающемся с высоты водопаде – черт, она как будто даже ощущала капельки влаги на лице! И эта радуга ярко светилась, маня надеждой, пульсируя сладостным обещанием, но Би никак не могла до нее дотянуться… Как будто между ней и радугой существовал некий барьер, и ей никак не удавалось просунуть через него пальцы.

Чаще заработав бедрами, Би попыталась добраться до этого чудесного явления, сорвав с губ Остина протяжный стон. Но земля по-прежнему продолжала уходить у нее из-под ног, как зыбучие пески, и водопад мерцал и переливался, словно мираж, все такой же недостижимый – и Би закричала от досады и отчаяния.

– Беатрис?

Их взгляды встретились. Голубые глаза Остина лихорадочно горели, на щеках выступил румянец.

– Я… не могу, – прерывисто выдохнула она.

И тогда, как будто точно зная, что именно ей требуется, Остин приподнял голову и, найдя губами ее сосок, втянул его поглубже жарким, распаленным ртом. Тут же пальцы его проворно скользнули к ее влажной промежности, прямо к набухшему бутону клитора.

– Господи, Беатрис, – пробормотал он, не выпуская изо рта ее грудь, – да ты просто вся сочишься.

От такой двойной стимуляции Би громко застонала.

– Я сочусь с тех пор, как тебя увидела.

Это единственное, что она успела сказать. Как только его палец принялся ласкать самую что ни на есть верную точку, а зубы стиснули сосок, земля перед ней обрела твердость, и Би ринулась стремглав навстречу пульсирующему красками водопаду. Вскоре цвета радуги взорвались пестрым калейдоскопом бесчисленных оттенков, и Би словно осыпало крупными каплями блаженства. Бедра резко замерли, и Би крепко сжала в себе его плоть, всем телом дрожа и содрогаясь в оргазме.