Нарушенная заповедь

Место для будущего дома Михаил Петрович выбирал придирчиво. Ему хотелось одновременно и почти первозданной природы – и близости к городу, чтобы Тимур иногда приезжал проведать родителей. Исколесив окрестности, он положил глаз на дореволюционной постройки усадьбу в поселке Лесное, почти полностью разрушенную во время войны. Формально здание принадлежало местному поссовету. И хотя по документам числилось как не имеющее исторической ценности, энтузиасты во главе с учительницей географии Марией Васильевной пытались сделать из него музей, воссоздать историческую обстановку. Однако из-за отсутствия средств из этой затеи ничего не вышло. По селу о доме шла дурная слава – вроде как прежние хозяева все умерли не своей смертью. Но Молчанова дореволюционные покойники не волновали.

С председателем поссовета Михаил Петрович поладил легко – уж чего-чего, а убеждать он умел, да и связи кое-какие были. Сложнее пришлось с Марией Васильевной, Марией, как называли ее односельчане. Поговаривали, что она какая-то дальняя родственница хозяев дома и, не имея возможности подтвердить свое право на проживание в нем, пытается помешать сделать это кому-либо другому.

Они встретились у памятника Ленину, стоящего посреди клумбы маргариток перед зданием поссовета. Левой рукой Ильич комкал кепку, а правую простер вперед, указывая на Зеленую горку, к пологому склону которой прилепилась полуразрушенная усадьба. Казалось, Ленин одобряет выбор Михаила Петровича.

«Добрый знак», – подумал Молчанов и в этот момент услышал деликатное покашливание и негромкий, с легкой хрипотцой, женский голос:

– Михаил Петрович, я не ошибаюсь?

Он обернулся и увидел высокую, стройную и очень красивую женщину с иссиня-черными волосами, собранными в узел. Строгий черный костюм подчеркивал аристократическую бледность лица.

– Здравствуйте. Да, это я, – он церемонно склонил голову, – а вы, если не ошибаюсь, Мария Васильевна, хозяйка местных достопримечательностей?

В ее глазах промелькнуло выражение растерянности, видно было, что она не готова к такому началу разговора. Хотя в том, что к разговору она готовилась, как и в том, что встреча у памятника Ленину была неслучайной, Молчанов ни на секунду не сомневался.

У него имелся огромный опыт ведения переговоров, не чета сельской учительнице, поэтому он с ходу взял инициативу в свои руки.

– Я знаю все, что вы хотите мне сказать. – В ее глазах он заметил плохо скрытый сарказм. – Что дом – это наша история, уничтожать его – значит предавать саму историю.

Тут он сделал паузу, достаточную для того, чтобы сбитая с толку его прозорливостью собеседница пришла в себя, но недостаточную, чтобы она успела озвучить мысли, роящиеся в ее идеально пропорциональной, будто вылепленной древнегреческим скульптором, голове.

– Но, во-первых, документов, подтверждающих историческую ценность дома, нет, а во-вторых, я планирую аккуратно разобрать его и передать материалы на строительство храма. – О планах постройки церкви в поселке он узнал только что от председателя поссовета. – Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? – он снова учтиво склонил голову.

– Да у меня, собственно, и не было никаких вопросов, – она сказала это негромко, заставляя Молчанова напрягать слух, этакий учительский прием, предназначенный для привлечения внимания к своим словам, – но это место не годится для постоянного проживания.

– Чем же, позвольте полюбопытствовать? – Молчанов скрестил руки на груди, в упор рассматривая собеседницу. – Вы верите слухам о том, что это плохое место, что прежние хозяева почти не жили здесь, что до революции дом считался проклятым, якобы он приносил несчастье живущим в нем?

– Тут проблема не в доме, а в его месторасположении. Видите, – Мария плавным движением руки обвела развалины и сосняк, растущий чуть поодаль, на склоне.

Редкие невысокие сосны. Стоящие на юру, обдуваемые всеми ветрами и вынужденные приспосабливаться к такой жизни, они были абсолютно не похожи на своих благополучных лесных родственниц. Асимметричные, с болезненно искривленными стволами, прекрасные в своем уродстве, вызывающие уважение стойкостью в борьбе за существование. Жалко будет рубить такую красоту, освобождая место под яблони. Хотя, пожалуй, можно обойтись малой кровью. Вот те два дерева точно придется убирать – отличное место для белого налива и золотой китайки. А справа можно посадить антоновку. Ей сосны, пожалуй, не помешают. Да…

– Красота, – отозвался Молчанов после долгого молчания. – А воздух какой! Знали наши предки, как выбирать место для жилья.

– А вот и нет! – возразила Мария. – Перед вами тектонический разлом, или, как сейчас их называют, геопатогенная зона. Исследования показывают, что подобные места негативно влияют на здоровье человека.

– Я что-то подобное читал. Помнится, влияние это подобно метеозависимости. Кто-то остро реагирует на изменение погоды, а кто-то абсолютно спокойно. Думаю, я и моя семья принадлежим ко второй категории.

Мария с сожалением посмотрела на Молчанова.