Нарвегия

Двинулись вовремя – и они махали в окно Джамшуду, пока автобус не выехал на дорогу.

Через десяток минут выбрались и на большую и очень ровную трассу, и мощный «Ман» притопил за сто. Лена глядела в окно, где мелькала пока всё та же степь. Но теперь она и воспринималась совсем по-другому. Как весёлая, живописная. Безопасная. Своя!..

Леонид смотрел в окно, скорее, механически. Он теперь, когда непосредственная угроза жизни, вроде, миновала, всё чаще задумывался над тем, чего он, собственно, хочет добиться. И как добиться этого лучше, быстрее, и без риска. Переговаривались они почему-то куда реже – может, потому, что в салоне было гораздо больше народу, а музыки не было вовсе…

К полудню, остановившись разок для «прогулки», «Ман» добрался до лесостепи, а затем островки, и целые кущи лесов стали попадаться гораздо чаще. Правда, выглядели они выгоревшими и насквозь пропылёнными – наверное, из-за копоти из выхлопных труб, да туч пыли, поднимаемых уже многочисленными на трассе машинами.

В полпервого они достали пакет, который заботливая Джамшудовская хлопотунья собрала им «на дорога», и поели свежих богурсаков, самсы и воздушных булочек с корицей. Запивали прямо из горла баклажки с холодным чаем – чтобы не пролить. Замира навалила всего столько, что осталось и на ужин, или полдник.

До автостанции Нижнего Старгорода доехали уже в седьмом часу.

Леонид с Леной вышли в первых рядах – им же не надо было ждать, пока откроют огромные багажные отделения под полом салона…

Александр встречал их, опираясь спиной о красный «Жигулёнок».

Медленно и почти торжественно они подошли. Леонид сбросил сумку на асфальт, и долго молча обнимался. Затем, оторвавшись, представил Лену. Крупный бородатый мужчина осторожно обхватил её, кажется, полностью поглотив своим могучим телом, и проворчал, впрочем, вполне весело и дружелюбно:

– Спасибо, что приглядели за моим охламоном. Ну, чего он там натворил на этот раз?

Лена не придумала ничего лучше, чем снова разрыдаться:

– Я… Это – он – меня!.. Ох, Александр, я так рада!.. Простите…

Александр сердито нахмурив брови, взглянул на нагло ухмылявшегося брата:

– Ты, свинтус! До чего довёл девушку! Я всегда говорил, Лена – не умеет он вести себя с женщинами! Да и с шалостями своими – вот как чувствовал! – рано или поздно доиграется!

– Ладно-ладно… Примерный ты наш. Поехали домой – по дороге всё и расскажу.

Лене показалось, что её выпустила из своих недр гора – Александр был непривычно велик. И весил, наверное, раза в два больше брата. Она переводила заплаканные глаза с одного на другого, соображая – не сводные ли они…

Леонид ухмыльнулся ещё шире:

– Ага, ещё одна… Удивлённая. Нет, мы – не сводные. Просто я – в мать, а Санек – в папочку. Ну, приедем – увидишь. Родители живут с ним. Кстати, как они?

– Нормально. Мать только сильно волновалась. Сказала, что хоть как – но я должен выколотить тебе вид на жительство. И жене твоей, – он подмигнул, – само-собой!.. Но вот увидеться… Сам понимаешь – только когда всё что нужно, закончите!

Леонид покивал. Затем обернулся к Лене:

– Дорогая… Ты – как? Тут, в Чурессии, странные законы – вид на жительство, и гражданство дают только кровным родственникам… Ну, или родившимся здесь. Мать или па смогут дать мне это дело. Ну а с тобой – придётся уже идти на финты ушами. Ты как – насчёт фиктивного брака?

Лена надулась:

– А почему – фиктивного?

– Ну, знаешь, брателло, беру свои слова – взад!.. Девушка-то, похоже… Не возражает против тебя – скотины донжуанистой! Вот уж не ждали… Чем ты покорил эту бедняжку? Опять пел под гитару? Или стихи при луне читал?

Леонид, подойдя, шутливо дал тумака брату, горой возвышавшемуся над ними обеими:

– Тыщу раз просил – не говорить никому, что я поливаю на гитаре!.. – он обернулся к опешившей Лене, – Солнышко, не обращай внимания: он всегда такой. Шутит, прикалывает… Словом, я согласен. Насчёт брака. Пусть будет – не фиктивный.

Лена открыла рот. Потом снова его закрыла.

Оба брата оглушительно засмеялись. Александр сказал:

– Слава Богу, что вы – в порядке. Раз способны на юмор – всё хорошо. И руку подлечим.

А вот мозги, – уже он дал зуботычину брату, который от неё треснулся задом о «жигулёнка», заходившего ходуном, – С этим уже, похоже, ничего не сделать. Лена, вы уж извините – у этого типа дебильное чувство юмора. И всегда такое было. Садитесь.

Лена улыбаясь сквозь опять выступившие слёзы, влезла на заднее сиденье. Братья, оккупировали передние. Александр, повернувшись, уже серьёзно сказал:

– Вы не стесняйтесь – вот плед. Ложитесь прямо там, и накрывайте ноги. Ехать далеко.

Леонид посмотрел на неё с сомнением. Потом покачал головой:

– Дорогая, тебе и правда лучше лечь. Помнишь, что доктор говорила: покой и сон. Ну, и ещё мумиё с молоком. Но это уж – как приедем.

Лена сопротивлялась не сильно. Здесь, на заднем сиденье, за спинами уверенных в себе и деловых мужчин, она явно чувствовала себя спокойней, чем когда бы то ни было. Поэтому легла. Поворочалась, пытаясь накрыться. Леонид помог. Она кивнула, и закрыла глаза.