Нас невозможно убить (СИ)

— Авария. Просто авария которая привела меня в жуткую депрессию. А я на тот момент думал, что меня ничто не сможет сломить. Виноват был не я. Ехал с тренировки, готовились к чемпионату, поэтому был выжат, как лимон. А тут на встречу выскакивает минивэн. Реакция из-за усталости запоздалая, поэтому девочка, которая была за рулём, попала под колеса «крузака», который я водил на тот момент. Я в кювет, потому что пытался спасти водителя, но в итоге оказался на операционном столе. А девчонка отправилась в морг.

— Из-за неё депрессовал?

— Во-первых, пусть и не по моей вине, но погиб человек. А я был к этому причастен. Во-вторых, после долгой реабилитации, на которую ушли почти все заработанные мною деньги, врачи мне запретили драться.

— И ты вернулся?

— Не сразу. Стыдно даже признаться, но я много пил какой-то период, потому что считал, что потерял смысл в жизни. Потом мама заболела, и я решил, что пора перестать себя жалеть. Приехал домой. А тут все по-другому. Не так, как я привык в Москве. Тихо, спокойно, жизнь никуда не спешит. Сам не заметил, как согласился работать с Петровичем. Он искал ещё одного тренера для детей, вот я и решил, что пора менять жизнь. Только у него условие, когда он берет на работу — вне стен зала никаких драк. Хочешь выяснить отношения, добро пожаловать на ринг, но всё остальное — это увольнение.

— Так вот почему он тогда был такой злой.

— Но ты решила меня спасти своим лжесвидетельство.

— Но ведь помогло, — была я настроена оптимистически.

Повисла пауза, которая сопровождалась молчанием. Блин, мне даже молчать с ним было комфортно, хотя он и держал некую дистанцию. А лезть в личное пространство человека просто так и навязываться я не могла.

Взять хотя бы ту самую мою соседку Дашу, которая облюбовывала Разумовского, видя во мне страшного врага. Вот она чуть ли не предлагала себя, старалась выставить все свои прелести напоказ, постоянно крутилась рядом, пыталась завести разговор, незначительными манипуляциями пыталась обратить на себя внимание. И это при том, что она не знала о наших утренних пробежках и тренировках. А вот когда узнала…

— Ты не боишься, что он тебя отошьет? — поинтересовалась она всё ещё сонным голосом, когда я стягивала с себя футболку, в которой бегала в это утро.

— Ты о чем? — сделала я вид, что совсем не понимаю о чем речь.

— О том, что Разумовскому ты быстро надоешь. Тем более, что у него есть с кем спать.

— Даш, он всего лишь мой тренер, — попыталась придать голосу безразличие. Не говорить же ей, насколько это меня задело. А ещё рвался вопрос «Кто она?».

— Ну-ну, — скривила соседка недовольно рожицу.

— Ой, ты так и скажи, что в прошлом году тебе так и не удалось его трахнуть, — хмыкнула Инга, присаживаясь на кровати. — Вот ты и бесишься.

— Не мели чепухи, — обиделась Даша. А я почему-то злорадствовала. Вот эти новости были, действительно, приятные. И заверить ее в том, что меня она обвиняет голословно, я ее могла. Или просто мне не хотелось.

Вообще, я давно перестала обращать внимание на мнение окружающих. Я давно научилась принимать себя и любить без каких-либо правил и ограничений. И только после этого осознания до меня доходила истинная сущность вещей. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ДРУГОМ. И если я не могу себе сейчас позволить быть с тем, кто мне действительно нравится, в кого я влюблена, а возможно, до сих пор люблю, то я разочаруюсь в той Божене Барышниковой, которую знала все эти годы. И это не каприз, не проблема, которыми обычно занимался папа. В этом вопросе он мне точно не помощник.

— Знаешь, Даш, это все твои проблемы. Я его не клеймила, не кольцевала, так что путь абсолютно свободен. А если тебе может помешать такая соперница, как я, значит в пору усомниться в своих женских качествах и немного спустить свои амбиции на землю. И тут ни я, ни, слава Богу, Инга тебе не помощники.

Взгляд у неё был бешенный, я даже подумала изначально, что нужно будет защищаться. Но ведь тот, за кого вдруг начался этот спор, меня кое-чему научил за это время. Поэтому я все же рассчитывала, что с Дашей я смогу справиться, если она вздумает добиться моего отступления силой. А она могла, наслышаны. Господи, я решила драться за мужика. До такого я ещё в жизни не опускалась. Почему-то всегда казалось, что мужчины должны драться за девушку. Это все побочные действия феминизма, который бодро вышагивал по планете несколько десятков лет. И это все же было лучше, нежели брак по принуждению, когда своего будущего мужа ты видишь впервые только на свадьбе. Или возьмём Индию, где к мужу нельзя обращаться по имени и смотреть в глаза. Нет уж! Лучше побороться за свое счастье. Только вот как узнать, где оно, чтобы снова не ошибиться.