Нас позвали высокие широты

Многие наши родственники, друзья и подруги на Большой земле не представляют наших реалий. Недавно кок получил телеграмму: «Дома неблагополучно. Выезжай ближайшим поездом…» У нас же — что до ближайшей железнодорожной станции, что до Луны. А люди послали отчаянную телеграмму не случайно, Женя ходит опустив голову, а начальник экспедиции пытается объяснить его родным по радио, почему возлюбленное чадо задерживается вопреки общему желанию. С письмами не лучше. Вероятно, проклятья в адрес авиации несутся со всей Новой Земли. Не любят авиаторы наш остров с его сложным режимом ветров. Пару месяцев назад едва не долетели, но повернули чуть ли не в пределах видимости, отделавшись извинениями: «Сильные броски, рвет управление из рук». Нам ли не понять и не посочувствовать, причем вполне искренне, даже если Новый 1959 год на носу.

Есть высшая справедливость на свете! Утром 25 декабря, впервые за много месяцев, мы услышали долгожданный гул авиационных моторов и тут же бросились на полярку. Судя по тому, что на полярной станции освещение включили буквально в последний момент, самолет заходил по радиопеленгу. Снижаясь, он описал широкий круг уже на малой высоте. Когда радостный гул моторов достиг своего максимума, экипаж включил мощную осветительную фару и конус слепящего света заставил нас остановиться. Звук удаляющейся машины известил, что в нашей жизни случилось нечто новое и интересное.

На полярке нас ожидала радостная картина в виде груды журналов, газет и долгожданных писем, громоздившихся на столе в кают–компании. Среди мельканья рук чей–то голос чередовал имена полярников вперемежку со словом «экспедиция». Чем чаще оно повторялось, тем теплее становилось на душе.

С нашим возвращением какие–либо работы на базе прекратились, и из комнат слышен только шелест страниц, прерываемый порой темпераментными восклицаниями. Похоже, что жизнь на Большой земле после XX съезда обрела некий новый смысл, и в духовной сфере, и в материальной. Все москвичи после распределения вернулись в столицу, один я зацепился своими меховыми штанами за последние параллели планеты. Все жалеем Каневских с Романовым — в лучшем случае они только видели самолет над головой, возвращающийся на Диксон.

Определенно приближение Нового, 1959 года наполнилось каким–то новым смыслом. Ведь теперь нам предстояло возвращение на Большую землю, к родным и близким, заждавшимся нас. Определенно Большая земля в своем внимании к нам превзошла саму себя. Через день нам обещана передача с выступлениями родных и близких. Четыре разных частоты объявлены нам заранее на разных диапазонах, так чтобы избежать магнитных бурь и прочих коварств Арктики. В назначенное время все сгрудились по комнатам у своих радиоприемников в попытке обрести уединение в общении с дорогими людьми.

Сжавшись, я выслушал поздравления с достижением жизненной цели и пожелания избежать разочарования. А еще я услышал боль ожидания и горечь разлуки за словами о том, что все родные живы и здоровы. Матерям ли убеждать сыновей, что они любят и ждут! Долго не мог прийти в себя, испытав то состояние, которое на другом краю Арктики другой полярник назвал «сегодня ты без спирта пьян». И так, видимо, с каждым из нас. Всеобщий восторг вызвал вопрос дочери нашего парторга, навеянный полярной тематикой: «Если есть мамы и мамонты, почему нет папонтов?» Вполне заслуженно североведы МГУ объявили Каневских полярниками из полярников, раз им выпало встречать Новый год в самом сердце страны Белого безмолвия, в чем, несомненно, были правы.

Последние страницы дневника накануне наступления Нового, 1959 года: «Прощай, старый! Мы крепко запомним тебя трудным, даже тяжелым, но необходимым. А в Новом, который наступит через несколько часов, мы вернемся домой. Уже от одного этого хочется вопить «ура!» до хрипоты».

Люди бреются, стригутся, приводят себя в человеческий вид. Я, Женя и Ляля рисуют флаги стран–участников МГГ, приобщаясь, таким образом, к единству мировой науки без политических и социальных преград. Зингер, как работник идеологического фронта, изготовляет плакаты типа «Вперед в Москву!» или «Выполним МГГ досрочно!», несомненно, самого вдохновляющего свойства. Ощутимо почувствовали, насколько Новый год — праздник семейный, и поэтому встречали его на этот раз на базе. Все по–другому, чем год назад, — и настроение, и ожидания, и мысли, устремленные к дому и Большой земле. Уже в наступившем году обменялись визитами с полярниками Главсевморпути.