Нас украли. История преступлений

Над ними дурак Коля и хозяин с ножом. Самый большой нож из ее ящика. Для резки мяса. Как раз.

Хозяин протягивает дураку Коле нож, говорит ему что-то. Орет на него.

Коля смотрит в сторону. Трясет башкой своей дурной.

Он уже замазан, нес их, два тела. Уже срок ему светит.

Хозяин орет, показывает на Галину за портьерой.

Галина отбегает, присела за диван, съёжилась.

Коля топает по гостиной, чем-то стучит, брякнуло стекло.

Выходит.

Галина вернулась, стоит за портьерой, смотрит, надо все знать.

Коля протягивает хозяину три рюмки.

Хозяин орет, снова показывает на Галину. Ну, на окна гостиной.

Опять перепрятушки, Галина свернулась в ком за диваном, Коля прошел, стукнул, брякнул, зазвенел стеклом, снова прогрохотал вниз, Кустодиев вскочила, стоит на своем посту за портьерой.

Коля протягивает хозяину три рюмки — красную, синюю и белую.

Хозяин кивнул, берет рюмки, ставит их в траву. Зачем?

Протягивает Кольке нож.

Колька тупо качает головой, смотрит в другую сторону. Перекрестился? Это что?

От хозяина несется мат, это видно, ртом как что-то твердое жует.

И плюнул, склонился над одним парнем, ничего не видно Галине, только хозяйская спина, он что-то мелкое делает, локоть с ножом почти что не шевелится.

Парню колет палец.

Схватил белую рюмку, прислонил куда-то, старается, напрягся весь.

Похоже. Порезал парня, кровь доит?

Коля посмотрел в ту сторону да и рухнул.

Упал без сознания.

Значит, там и правда то самое.

Коля говорил, что когда у него кровь в армии брали, он отворачивался, а то бы потерял сознание, как в военкомате. Когда он рухнул там при виде кровянки, его врачи военкомата в стройбат определили как больного на голову.

Хозяин затряс своей бритой башкой.

Видно, мало что получается.

Махнул рукой с ножом, как будто решился.

Взял руку того мальчишки, вытянул ее вбок (Галине все стало хорошо видно), полоснул по сгибу, тут же прислонил рюмку.

Наполнил ее, переполз на коленях к другому парню, взял синюю рюмку, опять так же двинул ножом.

А Кустодиев уже мчалась к своему дому, набирая на телефоне номер полиции.

Набрала, сказала адрес, крикнула «Убили тут!» и отключила телефон.

Вытащила из ящика пипикалку от калитки.

Схватила велосипед, побежала с ним что есть мочи к воротам.

Открыла калитку.

И тут какая-то мелкая старушка стала протискиваться мимо нее и велосипеда на территорию.

На запретную территорию хозяйской виллы.

Кустодиев могучей дланью схватила бабку за шиворот пиджака.

Другой пятерней Кустодиев, однако, крепкой хваткой держала руль велосипеда.

Поэтому у нее получился промах, старушкин пиджак оказался в руке, другая-то рука была занята велосипедом, хотя он и был подперт ее сильным коленом.

А старушка без пиджака, в белой майке, уже скакала к дому.

Галина в сердцах выругалась по-тульски, длинно и с загибонами.

Заботливо положила дорогой велосипед на дорожку и было рванула за бабкой, но!

Как будто бы эти дежурили тут же за поворотом, полицейская машина завыла своей сиреной у калитки.

Галина повернула обратно, пипикалкой открыла ворота.

И, мигом поднявши велосипед, забралась на него и поехала впереди полиции, показывая рукой направление.

Ну просто как свобода на баррикадах Делакруа (Кустодиев изучила все хозяйские книги по искусству, ища таких же, как она сама. Их было пруд пруди, вот как у Рубенса или эта у Делакруа с сиськами).

И это ведь по ее звонку приехала полиция!

Галина уже заготовила свою речь.

Как по-монтегаскски сказать «Это моя была затея? Мысль? Идея? Вам позвонить».

И что я боялась хозяина с ножом, мог убить, если вмешаешься.

Только бы Колька-дурак не очнулся раньше времени!

Галина опять выругалась, все равно те сидят в машине и вообще ни хрена не понимают по-русски.

Когда полиция высыпала из машин (их было две, а сзади еще и приткнулась «скорая помощь», из которой тоже вылезали врачи и санитары с носилками), картина на газоне была жуткая.

Убийца с ножом в руке стоял на коленях, облитый кровью, над тремя трупами.

Окровавленный убийца!

Затрещали фотоаппараты.

Журналисты-то откуда?

И стояла на коленях, прижав голову к сердцу одного трупа, какая-то маленькая старушка, тоже в запачканной кровью майке.

Она подняла голову и стала трясти кулаком в сторону убийцы с ножом.

И кричала на понятном языке.

Кричала она, кстати (Кустодиев сразу перевела репортерам, которые протягивали ей свои камеры), вот что:

— Сердца работают! Не успел, скотина! Гадина проклятая!

Полиция работала быстро, человеку с ножом и старушке были надеты наручники.

Хотели и на Кустодиева, но она вытянула свой телефончик «Нокиа» вперед и заорала: «Это я вызвала полицию!»

А потом, уже тише, сказала репортерам, взбив прическу, поднявши брови и выпятив губы (как будто они накачанные, но это была только мечта):

— Эта старушка (по-монтегаскски «немолодая дама») только что прибежала! Она не виноватая!

Они все снимали.

— Я тут работаю садовником. Это мой убитый муж, он был шофером.

Она подошла к нему, встала на колени, склонилась над трупом, готовая зарыдать.