Нас воспитала война

— Ствол я у командира выпросил, трофейный. До дома довезти — документ нужен. А то, не дай бог, какая проверка на дороге. Я на своей машине поеду.

Денис выставил вперед левую руку, ладонью к Лешему.

— Все будет ништяк. Для тебя, Леший, сделаю. Для другого еще подумал бы. Для тебя без базара.

Горбунов заметно захмелел.

— А печать? — спросил Володя, чтобы до конца довести разговор.

— Володь? Ну ты чего, в самом деле? Сказал — сделаю, значит, сделаю!

— Спасибо!

— Да ладно тебе! Слушай, а давай я тебе случай один расскажу. Похлеще любого анекдота будет. Из нашей далекой курсантской жизни. А?

Зная, что отговаривать Дениса бесполезно и все равно придется слушать одну из его бесчисленных историй, Леший кивнул:

— Валяй!

— Короче. Пошли мы как-то с пацанами из взвода в увольнение. На третьем курсе. Перед самым Новым годом. А у одного из нас, у сержанта Виталика, как раз день рождения был. Он сам местный, у него на хате и зависли. Конкретно зависли. Возвращались никакие. Как спор возник и по какому поводу, точно не помню. Только по концовке стало ясно. Диман, третий в нашей компании, должен был взять литр водяры и в таком состоянии, в каком мы были, да еще с живой водкой, отметиться у дежурного по училищу. Попадается, значит, губа, это сто пудов, и долг Виталику — ящик пойла к летнему отпуску. Не попадается, что было, согласись, очень маловероятно, то Виталик пилит лом. Да, да, обычный лом, с пожарного щита. Только не поперек, заметь, а вдоль. А лом у нас при казарме знатный висел. Здоровый.

— Ну и шуточки у вас были.

— А чего? Нормальный курсантский прикол, хотя этот, надо признать, был самым крутым за всю историю училища.

— Чем же пари закончилось?

— Не поверишь! Пошел Дима. Литр под шинелью, сам качается, духан от него метра на два. Мы стоим, смотрим, ждем, чем все кончится, заодно ребят своих высматриваем, чтобы увольнительные отметить. Короче, ждем. И что ты думаешь? Выходит Дима из штаба, спокойно, без напряга, и увольнительную показывает. А в ней все чики-чики. Отметка о прибытии, как положено. У Виталика шары на лоб полезли. Не хреновый подарочек ко дню рождения он получил — пилить лом.

— Как же ваш Диман прошел дежурного? — Лешин был удивлен.

— Повезло. Как только Дима вошел в дежурку, полковник отлить отошел, вместо себя курсанта-стажера оставил. Тот видит, какойфрукт ввалился, быстренько ему отметку шлеп и в обратку из штаба, пока полкан не вернулся.

— Действительно повезло.

— Вот и я о том же.

— И что же сержант?

— А что сержант? Пилил лом. До самого лета пилил. Все полотна с кафедр перетаскал. Накачался на правую руку похлеще культуриста иного. Но распилил.

— Да. Круто.

— Круто потом было. Мы половинки лома водрузили на тот же пожарный щит. Крест-накрест, как кости на эмблеме. Вместо черепа ведро приспособили. Представляешь, как щит выглядел?

— Представляю. — Володя улыбнулся.

— А на следующее утро построение. Ротный как-то сразу не заметил художества, а потом поздно было. Стоим мы строем, в две шеренги, а из-за угла казармы свита вываливает. Генерал в окружении своих замов. Начальник училища был большой любитель проверять ящики с песком. Окурки искал. Найдет «бычок» — кранты, рота без увольнения на неделю. И тут подходит он к пожарному щиту. Мы, как положено, по стойке «смирно» стоим, ротный к генералу метнулся. А тот ящик с песком открыл, поднял глаза и… замер. Увидел распиленный лом. Фуражку на затылок сдвинул и к строю. Ротный тоже обратил внимание на продукт многомесячной деятельности Виталика, побледнел и — за начальником училища. Генерал прошел вдоль шеренг, внимательно каждого осмотрел и — к центру. Говорит: «Не пойму. Вроде выглядят все нормально, без видимой патологии, явных идиотов нет. Какой же мудак распилил лом?» Мы, понятно, молчим. А генерал заводится понемногу. Обращается к ротному: «Вы, помнится, капитан, на последнем совещании говорили о том, что мало у курсантов свободного времени, что часто привлекаем их к строительным работам? Устают, мол, бедные. Да у них энергия через край хлещет. Это же надо додуматься — лом повдольраспилить. Я на своем веку ничего подобного не только не видел, но даже и не слышал…» Ну и в том же духе. Короче, выделили нам на автодроме место — траншею копать. С полкилометра длиной, в полный рост. Ничего — выкопали. А потом…

Раздался звонок телефона внутренней связи.

— Подожди, Денис, — остановил товарища Леший и поднял трубку.

— Слушаю, майор Лешин!

На проводе был командир.

— Володя? Горбунов все еще у тебя?

— Да!

— Дышит?

— В норме.

— Ты извини, Володь, передай ему, чтобы пулей летел в штаб.

— Хреновая из него пуля, товарищ полковник.

— Ничего, передай, дело срочное.

— Передам, Егорыч!

Горбунов, подозрительно сузив глаза, слушал слова товарища.

Лешин положил трубку, посмотрел на собутыльника:

— Давай, Денис, в штаб! Командир вызывает!