Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая

Ясно, что идти надо вдвоем; ясно, что это должны быть мужчины, но кто конкретно? По первому впечатлению это должны быть мы с Львом Васильевичем: я — единственный полностью здоровый мужчина в отряде (чуть побаливает, правда, еще растянутая связка на ноге, но это не в счет); Лев — единственный, кто умеет обращаться с лодочным мотором. Однако я никак не позже первого сентября (ну, на самый худой конец, пятого) должен быть дома — мой отпуск заканчивается двадцать пятого августа;

Льва же так прижал радикулит, что садится и встает он на три счета. Итак, решено: в это опасное путешествие на резиновой лодке отправляются Эдик с Валерой. Ах, как я завидую им! Ведь будь у меня еще какая-то жалкая пара недель в запасе, моя кандидатура не вызвала бы ни у кого никаких сомнений. Ну нет, нет в жизни счастья! (Впрочем, Наталья Ивановна совершенно убеждена, что никуда завтра наши ребята не пойдут, потому что утром разбудит нас вертолет, так подсказывает ей ее полярное чутье, которое, как она утверждает, не подводило ее никогда.)

До глубокой ночи уточняли детали будущего путешествия (которое, возможно, и не состоится). Составляли список продуктов и снаряжения, что должны будут взять с собой наши Одиссеи (так мы нарекли их между собой). Уточняется и тщательно редактируется текст радиограмм в адрес авиаотряда и Хатангского райкома КПСС, а также Красноярского управления гражданской авиации, которые ребята тотчас дадут с полярки, как только прибудут туда. Лев Васильевич учит Валеру обращению с лодочным мотором, рассказывает различные поучительные случаи из жизни на этот счет, чертит чертежи и схемы. Дело в том, что ни Валера, ни Эдик до той поры с лодочными моторами дел не имели, а мотор на озере у нас новенький, еще в солидоле, его надо расконсервировать, собрать и привести в рабочее состояние. Я даю советы Эдику и Наталье Ивановне с Люсей (они же ведь присоединятся к Одиссеям, будем надеяться, на озере!), как солить, вялить и коптить рыб и птиц. При этом снова и снова добрым словом поминаем мы полярную авиацию и ее замечательного командира Марка Ивановича Шевелева. Уж он бы такого безобразия не допустил!

Последний раз залезаю я в свой родной собачий мешок. Завтра его возьмут с собой ребята, так же как и волчий спальный мешок Натальи Ивановны.

10 августа

Обмануло Наталью Ивановну ее хваленое полярное чутье: не было нынче вертолета, так что в свое опасное (и замечательное!) путешествие ребята все-таки отправились.

Я сварил нашим Одиссеям двух гусей в дорогу (хлеба мы им предусмотрительно напекли еще вчера); в брезентовые мешочки для образцов собрал разных продуктов, тщательно сверяясь по бумажке. Затем мы сняли маленькую Наташину радиопалатку (вместо нее поставили «банную»); ровно пополам разделили керосин (вышло чуть более чем по два литра); спальные мешки (мой и Натальи Ивановны — самые легкие и теплые) замотали в полиэтилен и потом в брезент. Ну, кажется, все!

На обед я приготовил здоровенную кастрюлю супа харчо (похлебать горяченького раньше чем через неделю ребятам навряд ли удастся). Каравай хлеба и обоих гусей (а также немного соли и перца) я положил сверху в отдельный мешочек, чтобы первые сутки ребята могли идти с полной отдачей сил и есть, не развязывая всего снаряжения. В качестве «посошка на дорожку» Наталья Ивановна достала неизвестно как сохранившуюся бутылку коньяка. Тут же выяснилось, что завтра совершеннолетие Миши, сына Льва Васильевича и Натальи Ивановны (для этого и хранилась бутылка), но раз уж так вышло, распили ее днем раньше.

Провожать ребят вышли все, кроме Натальи Ивановны. До Хутуду-Ямы надо дотащить не меньше двух центнеров груза, и в числе прочего — надувную резиновую лодку и сеть «авоську» (а ведь мы в свое время с таким трудом тащили их с реки к нам в лагерь — воистину неисповедимы пути Господни!).

Возле самого нашего лагеря Фрам поймал цыпленка куропатки. Куропатка и ее цыплята, естественно, брызнули в разные стороны; Валера мгновенно сбросил с плеч резиновую лодку, вскинул мелкашку, щелкнул затвором; мы все застыли.

— Ну, к чему, к чему, — начал совестить нас Лев Васильевич, — у нее же в выводке еще с десяток цыплят, не меньше. Мы уйдем, она соберет их всех и уведет от греха подальше... Про утят на старице уже позабыл? — Он укоризненно посмотрел на меня. — Дома мяса невпроворот: два гуся сырых лежат да утка. Бери лодку, Валера, пошли!

Мы надеялись при выходе из Тулай-Киряки надуть лодку и, по крайней мере, вещички протащить бечевой. Да не тут-то было: воды во Фрамке кот наплакал, так что, хочешь не хочешь, весь груз придется нести на плечах до самой Хутуду-Ямы.

И вот уже резиновая лодка наших Одиссеев, снаряженная и увязанная, качается на воде реки, и сами они, в болотных сапогах до паха, в штормовках и шапках, с винтовками за плечами, готовы отправиться в путь.