Насельники с Вороньей реки (сборник)

– Да блин, ушла от меня секретарша-то. Нынче охрененно дефицитный товар. Секретарша с английским языком и французским поцелуем.

– Я только что в таком секретарском месте был… – я цокнул языком.

– Что, чёткие девки?

– Чёткие? – Я задумался. – Нет. Железные. Точнее, жестяные. Мир жестяных механических леди.

– Наверное, в каком-нибудь СП, – догадался Серёга. – В СП их клепают тысячами. Для внутреннего потребления. Найдёшь какую-нибудь сломанную – волоки сюда. Мне и сломанная сгодится.

ЕПЛАЗЕМ («Единая Планета Земля»)

В Интернете я уточнил по карте Москвы, где это такая улица Свободы.

Оказалось – Тушино. Никогда чёрт не заносил меня в этот район, известный подавляющему большинству образованных россиян по Тушинскому вору и историческому аэродрому. Нужный мне адрес располагался в старых кирпичных домах то ли позднехрущёвского, то ли раннебрежневского периода. Я остановился возле номера 7а и снова набрал номер.

Ближайший подъезд открылся, и в тёмном дверном проёме появился грузный молодой мужчина с длинными светлыми волосами и коротко подстриженной бородкой. Был он розовый, дружелюбный и пах пивом и сигаретами. Эдакий Наф-Наф старорусского склада.

– Это ты, брат, с Севера? – прогудел он. – Пошли, мы всегда гостям рады. Расскажешь, как Лёшка-то там, а то нам от него давно вестей не было, – и мне снова почудилось пропущенное пару раз обращение «боярин».

– Да я его тоже давненько не видал, – нисколько не покривил душой я.

Мы поднялись в трёхкомнатную квартиру. Посреди большой комнаты стоял стол с двумя десятками пустых немытых кружек, стопок и стаканов. Причём среди всего этого разнообразия нельзя было найти пары одинаковых посудин. Пепельницы здесь, судя по всему, устраивались из любых подручных ёмкостей – главное, чтобы они были не менее полулитра. Прямо к главному столу примыкала тумба с ксероксом, одна из стен превращена в стеллаж, на котором была выставлена многочисленная литература экологического и эзотерического толка. Судя по её оформлению, большая часть её была напечатана на этом вот ксероксе и переплетена тут же на столе. Мне это напомнило какие-нибудь мелкие штабы «Демократической России» 1990 года – с их плохоньким самиздатом, безудержным и ни на что не рассчитывающим идеализмом, безоглядностью… Мда. «Ты помнишь, как всё начиналось»…

– Тебе есть где жить, брат? – спросил «боярин».

В комнате были ещё три девицы – полные, очкастые, в майках и рейтузах, все как одна одеты по принципу no sex, free size. Парень среди них был один. Я подумал-подумал и выставил на стол бутылку джина.

– Мажорненько! – восхитилась одна из девиц. – Ольга!

Вопреки ожиданиям, народ в комнате оказался достаточно дисциплинированный и старательно ждал, пока я «разбросаю» порции по стаканам и кружкам с остатками кофе и ещё чёрт знает каких жидкостей.

– Я прилетел недавно из Анадыря, – представился я, – с Алексеем встретился на Вороньей реке.

– Всё у него получилось? – спросила Ольга. – Ну, как он хотел?

– Ну одно у него получилось точно, – соврал я как можно правильнее: с ним больше ничего уже случиться не сможет.

Мы выпили за знакомство.

– Я, признаться, очень переживал, – заговорил «боярин», которого звали Юрой. – Всё-таки Лёша – человек чисто городской, хоть и много ездил в тайгу. А вот так, как он хотел, – уехать как можно дальше и поселиться отшельником – это же не поймёшь, получится или нет, пока не попробуешь. Ему там хоть помогает кто или нет?

– Ну у него сверху соседи – стойбище аборигенов – эвенов-оленеводов. Ниже – охотник. Но мне кажется, что он ни с теми, ни с другими не сильно общается.

– Значит, всё-таки аборигены, – сказала Ольга, подперев рукой голову. Очки были такие толстые, что я с трудом понимал, какого цвета у неё глаза. Как и «боярин» Юра, она казалась доброй и рассудительной. – Лёша всегда считал, что у нас ничего не получится, если мы не поймём, как живут они. Да и правда, где нам научиться здесь – посреди мегаполиса. Единственное – мы ждали от него каких-нибудь писем или материалов. Я главный редактор «Единой Земли», нашего журнала. Мы… – тут она запнулась, – выходим, конечно, нерегулярно, но ради такого материала нашли бы деньги…

Конечно, они выходят нерегулярно, от случая к случаю. То какой-нибудь мебельный фабрикант пожертвует тысячу-другую евро на «экологию», то какая-нибудь из девиц сможет организовать какой-нибудь разовый сбор пожертвований… Мощные грантовые конторы вроде Мак-Артуров или WWF не любят подобные организации-лилипуты. Им кажется, что они слишком неопрятны, радикальны и неуправляемы.

Ну что же, по крайней мере, они были искренними.

Может быть.

Я ещё раз оглядел комнату. Вряд ли самому старому из присутствующих было больше двадцати пяти лет.

– Вообще-то я шёл к вам сложным путём…

– Ты шёл правильным путём, брат, – тут же дружелюбно отозвался «боярин». – Я смотрю, вся твоя одежда сделана из синтетических материалов. Ты не носишь шкуры убитых животных?