Наш маленький Грааль

Доклад – ерунда. Главное в другом. Как ни уверяла она себя, что никаких романтических знакомств ей не нужно, а любопытство все равно разбирало. Где же тот человек, кого неведомые НЕ-волшебные силы прочат ей в спутники жизни? Поскорее бы вычислить его – и поднять на смех. Может, это единственный в их группе достаточно молодой человек по имени Илья Александрович? Доцент известного столичного вуза? А может, это старший менеджер отеля, где остановилась делегация из России, который просил называть себя «просто Марио»?

Оба они, и Илья Александрович, и жгучий черноглазый итальяшка, на Машу поглядывают. Оба во время завтрака пытаются стульчик ей в ресторане подвинуть. Доцент в первый же вечер трогательно одарил ее еще теплой пиццей в коробке. Итальянский менеджер прислал в номер цветы. Но никаких прочих авансов они не делают, по ночному Милану гулять не зовут… Может, они с подачи деда выжидательную тактику выбрали? Или старик ей кого-то другого предназначает?! И Маша ловила себя на парадоксальной мысли: хотя она и решила ни с кем не знакомиться, а одним глазком взглянуть на того, кого дед ей в женихи определил, не возразила бы…

А пока жениха на горизонте не появилось, приходилось осваивать Италию самой.

Милан, признаться, поражал ее. Маша ехала сюда, исполненная скепсиса, потому что накануне отъезда списалась со своей американской подружкой, и та дала городу шмоток и прекрасной музыки самые нелестные аттестации. Итальянцы, заверила, многословны и навязчивы. Итальянки дурно пахнут и страшны, как смерть. Еда невкусная, достопримечательности примитивные, таксисты наглые.

И в чем-то приятельница из Америки, безусловно, была права. Но только оказалось, что городу, где отовсюду – из магазинов, ресторанов и кабинетов дантистов – прекрасной скороговоркой звучит итальянская речь, можно простить все. Что ни словечко, то произведение искусства. Bella! Donna! Rogazza! А эти безупречно вылизанные витрины на Монте Наполеоне? А роскошный, похожий на дворец вокзал? А местные старушки – все сплошь в шубах, несмотря на то что на термометре плюс пятнадцать? Да и насчет местной кухни американка погорячилась, потому что Маша никогда прежде, когда бывала в немногих московских ресторанах, не ела ничего похожего на местное ризотто или пармскую ветчину. Не говоря уже о маленьких уютных барчиках, где подают напоенный солнцем кампари…

И еще, конечно, очень бы хотелось посетить Ла Скала. Такой шанс – старое здание театра совсем недавно после реконструкции открылось! Маша, конечно, не то что завзятая меломанка, но в столичном Большом все спектакли пересмотрела. Балеты – с удовольствием, оперы – без восторга. А вот в Милане, она давно слышала, именно вокальное искусство на высоте. Не зря же в девятнадцатом веке Стендаль и Байрон, когда бывали в Милане, каждый вечер проводили в опере. И писали о здешних спектаклях восторженные рецензии. Может, благодаря Teatro alla Scala, где в свое время дирижировал великий Тосканини и пели Шаляпин с Собиновым, она изменит оставшееся еще со школы мнение о том, что опера – тоска смертная?

Но только, увы, подобной культурной программы для русской делегации не предусмотрели, а когда Маша отправилась за билетами самостоятельно, оказалось, что они раскуплены на сезон вперед. И единственный шанс в оперу попасть – как в России, пытаться стрельнуть лишний билетик. Иногда их продают, потому что в кассы билеты сдать все равно нельзя.

– Но максимум, что вас ждет, – просветила ее темпераментная, несмотря на седины, кассирша, – это самая-самая галерка. Двадцать евро, слышно хорошо, только, увы, ничего не видно. И очень душно, многие девушки, особенно если беременны, часто в обморок падают.

Да хоть как – только бы послушать знаменитую «Травиату» Верди в исполнении настоящих мастеров. Наверняка будет что-то исключительное. Не только голоса изумительные, но и зрелище роскошное. Вон даже по афише видно: солисты стройные, красивые, лица – одухотворенные. Не то что в нашем Большом, где Татьяна Ларина тянет под сотню килограммов, а Онегин – не только толст, но еще и на огромных каблуках, чтобы выше казаться.

– Grazie, – поблагодарила Маша кассиршу.

И грустно двинулась прочь. Обидно, конечно, будет прийти за час до спектакля, на всякий случай при параде, потоптаться перед входом и, очень вероятно, уйти ни с чем. И только помечтать, чтоб ее сюда в роскошной карете подвезли: когда театр строился, в нем специальный фронтон предусмотрели. Чтобы прямо в здание в каретах заезжать.

…В этот момент ОН к ней и подвалил. Неприметный такой дядька, лет пятидесяти, с ощутимой лысиной. Нетипичный какой-то итальяшка – они-то все волосатые. Обратился по-английски:

– Мадам, наверно, туристка?

– Наверно, – сухо ответила Маша.

– И интересуется «Травиатой»?

– Возможно, – осторожно откликнулась она.

Это еще, интересно, кто? Неужели тут тоже есть спекулянты – вот уж не ожидала… Но, похоже, она не ошиблась. Потому что мужчина понизил голос и горячо, с придыханием, заговорил: