Наш Современник, 2001 № 10

Слухи о романе широко разошлись еще до его публикации, и я снова написал Астафьеву письмо с просьбой прислать отрывок для газеты. В ответном письме он пообещал выслать его к весне 1994 года. Письмо было написано на бланке народного депутата СССР, хотя датировано оно 29 сентября 1993 года. В конце февраля 1994 года Виктор Петрович прислал мне из Красноярска объемистую рукопись — только что написанный отрывок из романа “Прокляты и убиты”. В сопроводительном письме говорилось:

“Дорогой Вася! Пришло от тебя аж два письма, но я все это время работал, доводил до ума роман. Хотелось послать тебе отрывок уже из последнего варианта, но не получилось, шлю из предпоследнего, а сам лечу в Москву, а затем в Швейцарию читать лекции в Женевском университете о русской современной литературе. О современной-то литературе я знаю немного, все же в работе последние годы, читаю-то мало, но о сибирской поговорю. Листал тут разного рода справочники, тома “Литературного наследства Сибири” и еще раз был потрясен — до чего же мы богаты! Сибирь — это такой не откопанный еще пласт культуры! — не было бы счастья, да несчастье помогло, ссыльные декабристы сделали здесь огромную культурную, экономическую и техническую работу. Не уверен, что, победи они в восстании, так была бы такая же польза от них России. Скорей всего барчуки-белоручки и военщина во главе с Пестелем ввергли бы отечество наше в тот же разор и хаос, который мы получили после 17-го года и вот ныне расхлебываем последствия и прелести кровавой междоусобицы и борьбы за новую, небывало счастливую жизнь.

Марья Семеновна моя с пошатнувшимся здоровьем едва мне сделала читабельный вариант книги. И взмолилась: “Витя, больше не могу! Я еще никогда не печатала у тебя такой тяжелый и страшный текст...” Вот и везу в Москву этот читабельный вариант знакомой машинистке, а сам мечтаю об отдыхе и отрыве от стола. Делаю все в спешке, в последний день. Извини, что текст не вычитан и озаглавлены отрывки на бегу — если найдешь им название поточнее — пожалуйста. Я подбирал отрывки так, чтобы в них было больше вологодского мужичка Финифатьева, который погибает в конце книги, как и большинство “героев” романа. Финифатьев — это моя благодарная память Вологодчине и вологжанам. Спаси и храни их Господи!

Всем “красносеверцам” поклоны, слышал о несчастье, с Симой Воробьевой происшедшем — мое ей сочувствие и поклон отдельный.

Кланяюсь, обнимаю вечно Вологде благодарный В. Астафьев”.

Несчастье с Симой Воробьевой (по мужу — Веселовой. —

В. Е.

) и впрямь произошло страшное: ее избили хулиганы возле подъезда собственного дома, после чего она не прожила и двух лет, ненамного пережив свою близкую подругу, дочь В. Астафьева Ирину.

Отрывки из романа, присланные писателем, публиковались в “Красном Севере” с продолжением и вызвали разноречивую реакцию. Многих читателей коробила грубость, частое употребление матерщины, что было почти не свойственно прозе прежнего Астафьева. Некоторые фронтовики, наоборот, восхищались романом, утверждали, что все в нем — истинная правда. А Василий Белов сказал: “Язык у Астафьева великолепный, а роман большого впечатления не производит”.

Отмеченный громкой литературной славой, многими наградами, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда и прочее, и прочее, Астафьев, что бы о нем ни говорили в последние годы, прожил яркую, сложную, незаурядную жизнь. Видимо, долгая жизнь суждена и его книгам, особенно лучшим из них: “Последний поклон”, “Кража”, “Царь-рыба”, “Пастух и пастушка”. Что будет с романом “Прокляты и убиты” — покажет время.

 

Эхо России

(Владимир Шириков)

Гибель Володи Ширикова потрясла всех. Здоровяк, красавец, общительный, жизнерадостный, он завораживал собеседника, недаром множество друзей было у него и в Вологде, и в Москве, и в Петербурге, и особенно в деревнях! А умер он в одиночестве и — страшно...

Не помню точно, когда мы увиделись впервые, вероятно, в середине семидесятых, когда он стал работать редактором “Вологодского комсомольца”. Вокруг этой газеты всегда сбивалась талантливая молодежь, а Володя обладал особым обаянием молодости, простоты и ума. Все у него ладилось, все удавалось: брался ли он за редактирование газеты, за рассказ или “сочинял” дружеское застолье. Пили мы тогда много, много спорили и смеялись. В “Комсомолке” работала уйма веселых и остроумных людей: Алик Варюхичев, Алик Третьяков, Сергей Чухин, Нина Веселова... Повседневными гостями в редакции были Александр Романов, Виктор Коротаев, Ольга Фокина, другие известные писатели. Может быть, из-за обилия хороших стихов и рассказов газета пользовалась громадной популярностью, тираж ее постоянно рос.