Наш Современник, 2005 № 10

Ну и дальше как полагается: «Доколе мы будем терпеть?!» и прочие выводы. Это ли не травля? Это ли не террор? И только железная рука Coco мягко отводила направленные на Булгакова стволы, уже готовые полыхнуть убийственным огнем. Возможно, это было со стороны «вождя народов» своеобразной игрой, понятной только ему одному, я утверждать ничего не берусь. Я только повторяю здесь то, что я ЛИЧНО слыхал от «стариков»: Булгакова от расправы «красных санкюлотов», имеющих документы членов Союза писателей, спас Сталин.

Хозяйственный был мужик, зря ничего не выбрасывал. И еще… Больше десяти раз приезжал Сталин во MXAT, чтобы увидеть «Дни Турбиных». Нравилась ему русская «белая» интеллигенция. Нравилась! В его окружении таких людей — независимых, свободных в своих суждениях и поступках — не было.

Интересно, с каким ощущением после сорок третьего он почувствовал на своих плечах шитые золотом погоны?! Но это так… к слову. И война, и погоны — все это впереди, все это еще только будет. А пока… А пока была жизнь, была молодость! И молодые актеры МХАТа напропалую веселились в гостях у гениального драматурга! Шутки, рассказы, розыгрыши!

Булгаков был непревзойденным мастером мистификаций. Брал, например, какой-нибудь незатейливый житейский факт и окружал его таким фейерверком неуемной фантазии, что от факта оставалась только… цветочная пыльца. Конский рассказывал, что у него, как у Чехова, где-то в потайном кармане возле сердца всегда лежали и грелись многочисленные, уже готовые сюжеты. А иногда они возникали тут же, за столом, с необычайной легкостью и изяществом, присущими его творческой манере.

Он, например, любил рассказывать о своих встречах или телефонных разговорах со Сталиным. И слушатели никак не могли понять, было ли это на самом деле, или же Михаил Афанасьевич в очередной раз дурит их. Тон в изложении фактов был (по-мхатовски) абсолютно правдоподобным, проверке же содержимое факта, естественно, не поддавалось. Приходилось услышанное принимать на веру.

Телефонный звонок. Михаил Афанасьевич снимает трубку.

— Слушаю… Булгаков.

— Здравствуй, Миша. Сталин говорит.

— Здравствуйте, товарищ Сталин.

— Как жизнь?

— Плохо, товарищ Сталин.

— В чем дело?

— «Дни Турбиных» сняли с репертуара.

— Ай-ай-ай, а я как раз хотел на днях посмотреть.

— Ничего не выйдет, к сожалению.

— Кто распорядился снять спектакль?

— Кто?.. Очевидно, директор МХАТа.

— Безобразие! Что хотят, то и делают! Ладно, разберемся…

Звонок в дирекцию. Голос в трубке:

— Кто у телефона? Директор МХАТа? Сталин говорит… Кто вам дал право снимать с репертуара спектакль «Дни Турбиных»? Почему такой произвол творится в адрес нашего известного драматурга? Что? Алло!.. Девушка, почему разъединили? Директора МХАТ!.. Директор? Что? Почему не может подойти к телефону? Умер? Только что?.. (Пауза). Нервный какой…

И во всех этих «сталиниадах» нуждающейся стороной был Иосиф Виссарионович! ЕМУ были необходимы беседы с Булгаковым, а не наоборот. Булгаков был для вождя тем фактологическим и нравственным камертоном, без которого управлять такой огромной страной, как Россия, было бы невозможно… Крик души, несбыточная мечта задерганного жизнью писателя о справедливой власти. Когда воздается человеку по делам его мгновенно, без каких бы то ни было чиновничьих препон и проволочек. Паек для души по первой категории.

В рассказах Конского вспоминается мне и еще один телефонный разговор Булгакова. Нет, не со Сталиным. На этот раз в телефонной трубке приятнейший женский голос:

— Михаил Афанасьевич?

— Да.

— Здравствуйте, дорогой Михаил Афанасьевич. — Голос растекается малиновым сиропом. — До вас дозвониться — целая проблема!

— Простите, с кем имею честь?

— С вами говорят из редакционного отдела киностудии «Мосфильм»… Вы совсем нас забыли, Михаил Афанасьевич… Как почему? Не звоните, не посещаете, а нас многие посещают, отказываетесь от сотрудничества с нами… Такой писатель — и ни одного сценария на «Мосфильме», это же конец света!..

— Да я, видите ли…

— Можете не продолжать, Михаил Афанасьевич, все понятно, вы жутко заняты… Иначе и быть не может… Такой писатель!.. У меня к вам конкретное предложение. Вы выбираете для нас час-два свободного времечка, мы присылаем за вами машину, привозим на студию и заключаем с вами договор… На киносценарий для «Мосфильма»… Как чей? Ваш, Михаил Афанасьевич, ваш. Мы вам платим хорошие деньги, а от вас потребуется только назвать идею будущего сценария и примерный его сюжет. Так… в двух-трех фразах. А потом сидите, пишите, творите, со временем мы вас ограничивать не станем. Такой писатель!