Наш Современник, 2009 № 01

Станете вы ко Мне в темницу приходить,

И узы с Меня снимать,

Десятую денежку подавать.

И "сокатил на огненной колеснице сам Господь Бог", и вселился в чистую плоть Данилы Филипповича. Так христы сказывали, и ещё сказывали, что их "Господь" много лет томился в узилище у Алексея Михайловича, наконец, выпущенный, отправился в Кострому и там дал людям двенадцать заповедей, и первая из них: "Я тот Бог, который предсказан пророками, сошёл на землю спасти род человеческий, другого Бога не ищите".

Тогда же, в конце XVII века, в Москве стала известна хлыстовская "сионская горница", во главе которой стоял Иван Тимофеевич Суслов, - "горница" располагалась в его доме… Староверы не признали этого ответвления и отнеслись к христовству, как к богопротивной ереси, - сам Аввакум писал из Пу-стозерска Ионе в середине 70-х годов того же столетия: "А и держат Евангелие и Апостол, а святые иконы отмещут, то явные фряги есть, сиречь немцы. И их вера такова: не приемлют святых семь собор/ов/, ниже словес святых отец, ни иконного поклонения, но токмо Апостол и Евангелие, и евангелики глаголются, також лютерцы и кальвинцы. Священнический сан иноческий отринувшее; и баба и робя умеющее грамоте, то и поп у них". Отсюда и пошло мнение о христовстве, как о ветви западных мистических течений.

Христы отличались крайним аскетизмом и в этом отношении смыкались со староверами-беспоповцами. Ими был принят обет безбрачия (как и у вы-

гово-лексинских староверов, которые отрицали любые формы брачной жизни), введён запрет на употребление хмельных напитков и матерную брань. Последняя приравнивалась к оскорблению Богородицы, и последствия такого оскорбления предполагались самые катастрофические. Так пелось в духовном стихе "О матерном слове", записанном В. Ф. Ржигой в 1906 году:

Вы, народ Божий православный, Мы за матерное слово все пропали, Мать Пресвятую Богородицу прогневили, Мать мы сыру землю осквернили; А сыра земля матушка всколебается, Заветы церковные разрушаются, Проидет к нам река огненная, Соидет судия к нам праведная.

И здесь необходимо сказать, что все, имеющиеся в литературе (художественной ли, "научной" ли) сведения о так называемом "свальном грехе" христов, что свершается во время радений, - не имеют ничего общего с реальностью. Более того, эти радения по своей обрядово-символической природе ассоциировались со старыми староверческими "гарями", которые ко второй половине XIX века были уже крайне редки. Радение как бы символизировало и гарь, и последующий Страшный суд, перед которым предстают члены христова "корабля".

Круговые, корабельные и крестные радения, на которых после первого песнопения "братья" и "сестры" кружились сначала хороводами, потом поодиночке, потом каждый вокруг собственной оси под возглас пророка "плотей не жалейте, Марфу не щадите", потом бегали друг за другом по эллипсу и, наконец, становясь по углам, быстро менялись местами, доводя себя до приступов экзальтации, во время которых призывали "духа святого", дабы накатил, и каждый ощутит себя Христом, а каждая - Богородицей - сопровождались песнопениями, производящими, по свидетельствам очевидцев, довольно жуткое впечатление.

Уж вы верные, вы изобранные, Вы не знаете про то, вы не ведаете, Что у нас ныне на сырой земле понадеялось: Катает у нас в рае птица, Она летит, В ту сторону глядит, Да где трубушка трубит, Где сам Бог говорит: Ой, Бог! ой, Бог! ой, Бог! Ой, дух! ой, дух! ой, дух! Накати, накати, накати! Ой, ега, ой, ега, ой, ега! Накатил, накатил Дух свят, дух свят! Царь дух, царь дух, Разблажился, Разблажился, Дух свят, дух свят! Ой, горю, ой, горю, Дух горит, Бог горит, Свет во мне, свет во мне, Ой, горю, горю, горю, Дух, ой, ега, ой, ега, Евое

Дух свой, дух свой, дух свой.

Завершается радение - и коленопреклонённые христы, ещё не отошедшие от дикой пляски, пребывающие "в духе", выслушивают пророчество главы "корабля":