Наш старый добрый двор

— По решению городского комитета комсомола организована Юнармия. Вступить в нее может каждый школьник, начиная с седьмого класса. Юнармейцы будут нести караульную службу, патрулировать свой район, следя за соблюдением правил светомаскировки, изучать боевое оружие, воинские уставы, выполнять различные поручения гарнизонного командования. Юнармия формируется по принципу воинского соединения и состоит из полков, батальонов, рот и взводов. Желающие могут записываться, указав фамилию, имя, номер школы и смену, в которой они занимаются. — И добавил, повернувшись к своим спутникам: — Приступайте к записи, товарищ комроты.

Комроты был рыжий и с веснушками. Он важно раскрыл большую конторскую книгу, вынул из кармана авторучку, стряхнул ее. Один из барабанщиков подставил ему свой барабан.

На рукавах у юнармейцев были красные сатиновые повязки, на которых по трафарету выписаны бронзой буквы «ЮА», а ниже, тоже бронзой — поперечные полосочки. У командира роты их было три, а у Вадима Вадимыча — две, но зато широкие.

Позади барабанщиков стояли трое юнармейцев с винтовками. Винтовки самые настоящие, с примкнутыми штыками. Только почему-то приклады и ложи не коричневого, как обычно, а черного цвета. От этого винтовки выглядели еще солиднее.

— Винтовки всем давать будут? — крикнул с террасы четвертого этажа Ромка.

— Винтовки выдаются юнармейцам, идущим в караул, а также патрулям, — ответил ему Вадим Вадимыч.

— Тогда я записываюсь в патрули! Аоэ!

— Мама! — тут же вмешалась Джулька. — Иди скорее сюда! Ромке винтовку дают, он всех перестреляет, потом отвечать будем.

Ромка хотел дать ей тумака, но она ловко отскочила и, тыча в него пальцем, затараторила:

— Ненормальный, ненормальный, ненормальный!

— Поймаю, плохо будет, — пригрозил сестрице Ромка и выскользнул в коридор. Боясь столкнуться с матерью, побежал не по лестнице, что вела в подъезд, а по открытой винтовой, объединявшей все четыре террасы. Пользоваться этой лестницей строго запрещалось, так как она вся проржавела, часть ступеней вывалилась, часть держалась на честном слове, перила ходили ходуном — не лестница, а металлолом какой-то. Ромка скакал по ней, нарочно громыхая ступенями, чтобы не было слышно, как кричит его мать:

— Я тебе покажу винтовку! Погоди, придет отец, он тебя научит! Чего вы там, — это уже относилось к Вадиму Вадимычу, — таким хулиганам винтовки раздаете? Он без винтовки скоро всю семью доведет до кладбища.

— Правильно, правильно! — включилась мадам Флигель. — Это безобразие! Если вы сейчас же не перестанете кому попало раздавать ружья, мы обратимся в милицию! Мы напишем в газету!

Вадим Вадимыч подал знак барабанщикам, те сыпанули дробью, мадам Флигель что-то еще продолжала говорить, беззвучно разевая рот, как в немом кино, а Ромка застыл на лестнице, где-то на уровне второго этажа — он узнал учителя географии. Дальше спускаться смысла не имело. Какой учитель даст тебе в руки настоящую винтовку? Все это для приманки, лишь бы записался, а потом заставят учить что-нибудь или исправлять отметки. Пусть хоть с десятью барабанами сюда придут, все равно никто не поверит в эти разговоры о винтовках и патрулях.

Когда барабанщики умолкли, Вадим Вадимыч сказал:

— Мы никому не раздаем винтовок и записываем в Юнармию не кого попало, а только школьников из числа успевающих по всем предметам.

«Ва! — подумал Ромка. — Какой я умный, оказывается! Конечно, винтовки так, для разговора. Кубик уже сейчас успеваемость вспомнил, а когда запишешься, что будет?..»

Первыми записались Ива с Минасиком, потом еще двое ребят с нижнего двора.

— А девочкам можно?

Все повернулись на голос. Это была Рэма. Никто и не заметил, как она подошла.

— Конечно, — сказал Вадим Вадимыч. — В Юнармии есть санбатальоны. Они будут оказывать помощь госпиталям. Санбат нашего полка возьмет шефство над морским госпиталем, что рядом с вами, на Подгорной.

Все записавшиеся должны были назавтра явиться в штаб полка для распределения по ротам.

— Ты чего ж, Алик? — спросил Ива. — Почему не записался?

— Я в аэроклуб хожу. Посерьезнее Юнармии будет. Мы летом уже полеты с инструктором начнем.

Это было фантастично! Настоящие самолеты, инструкторы в кожаных шлемах с большими очками, перчатками с крагами, учебные полеты! И Алик говорил обо всем, словно это так, обычные вещи. А в Юнармии настоящими были только винтовки.

— Да не настоящие они вовсе, — усмехнулся Алик.

— Нет, настоящие, я же видел!

— Они учебные, стрелять из них нельзя — патронники просверлены, бойки отбиты. Потому и выкрашены в черный цвет, чтобы не спутать с боевыми.

Алик, конечно, знает. Он, перед тем как говорить, всегда спросит у отца. Значит, учебные, деревяшка с железяшкой. Это вам не аэроклуб. Иве сигало обидно.

— А разве в аэроклуб принимают шестнадцатилетних?

— Меня же взяли…

Конечно, взяли! А вот не был бы он сыном такого летчика, никто и разговаривать не стал бы.

К стыду своему, Ива еще раз подумал о том, какой незнаменитый у него отец. Инженер-технолог, даже непонятно, что это такое. Ну работает на заводе, на заводе любой может…