Наш старый добрый двор

— Правильно! Почему он так называется — тритон? Что, три тонны весит? — Ромка рассмеялся своей шутке, хлопнул Минасика по плечу. — А ты давай сиди дома, маменькин сынок. Убежать не может. Жирный, как барашка, любит манный кашка! — Окончательно развеселившись, Ромка почувствовал себя главой затеваемого дела. — Ловить их чем будем? Руками?

— Сачок бы надо сделать, — сказал Ива, — из рыболовной сетки.

— Правильно! Пусть Алик сделает сачок, он что хочешь может сделать. Молодец, хорошие руки имеет. Его тоже надо позвать, пусть с нами пойдет. — И Ромка, продолжая планировать предстоящий поход к озеру, добавил с уверенностью: — Обязательно пойдет Алик. Скажем ему: пусть ружье свое возьмет. Если убьет зайца, можно шашлык пожарить.

На том и порешили: идти втроем в ближайшее воскресенье.

* * *

На языке школьников это называлось «шатало». Термин происходил, надо думать, от слова «шататься». Шататься по городу или за городом вместо того, чтобы сидеть в школе на уроках.

«Шатало» было большой слабостью Ромки. Если б школа находилась на самой Подгорной улице, дело другое. Но кто-то додумался расположить ее в очень неудачном, точки зрения Ромки, месте. Пока дойдешь, нужно дважды свернуть за угол. С Подгорной на Арочную, а потом еще в переулок. Один раз обязательно свернешь не в ту сторону, да еще при этом вспомнится, что первый урок математика или, еще хуже, немецкий! Куда же тут деться человеку? Поневоле подашься на «шатало».

Конечно, иногда случались осложнения из-за Джульки. Откуда она только бралась в самый неподходящий момент — как раз когда Ромка приближался к роковому перекрестку улиц? И сразу же поднимала ужасающий крик и грозилась. Лупить ее портфелем, это только время зря тратить; уговаривать по-хорошему тем более. Приходилось Ромке сворачивать к школе.

— Замолчи, захурма[4]! — огрызался он на ходу. — Видишь, иду? Чего еще хочешь?

И поддавал сестрице портфелем.

— Ненормальный, ненормальный, ненормальный! — единым духом выпаливала Джулька, тыча пальцем в самый нос брату. Был у нее такой излюбленный прием при оценке действий противника.

Что касается Ивы, то и углы и повороты его не смущали, он всегда сворачивал правильно. Ну а Минасик, у того даже мысль о «шатало» вызывала почти суеверный ужас.

Ромка пренебрежительно сплевывал сквозь зубы.

— Дрейфит, ну.

— А вот выгонят тебя из школы, — пытался парировать Минасик.

— Подумаешь! Это ты хочешь стать как наш профессор. А я лучше к Люлику пойду…

Люлька — парень лет девятнадцати — был известным на всю Подгорную хулиганом. Ходил он в шикарных диагоналевых галифе, сапогах «царского» покроя, со срезанными под прямым углом носами и, по уверению Ромки, всегда носил при себе финский нож.

— Вот такой! Шестой номер, ну! — Ромка, выставив перед носом перемазанные чернилами пальцы, показывал, какого размера у Люлика финка.

И вот неожиданно для всех пойти на «шатало» предложил Минасик.

— В воскресенье меня с вами все равно не пустят, — сказал он. — Искать озеро? Нет, безнадежное дело, не пустят. Пойдемте в пятницу с самого утра, а к концу уроков вернемся.

— Аоэ! — обрадовался Ромка. — Давай на «шатало»! Молодец, Копижир!

В Иве боролись два чувства: зачем удирать с уроков, когда можно пойти в воскресенье? Но, с другой стороны, как идти без Минасика? Ведь он-то в этом деле как бы главный. Без него и тритонов не найти — никто никогда их не видел. И карту они вместе чертили. Дорога к озеру вилась по ней пунктирной змейкой, все до одного ориентиры, перечисленные учителем зоологии, были нанесены разноцветной тушью: родник, старое кладбище, холм с одиноким дубом на вершине, загон для овец, каменный столб.

Да что там карта! Дело совсем в другом. Вот придут они на озеро, и вдруг тот же Ромка, наугад пошарив в воде, торжествующе заорет:

— Иф-иф-иф! Смотрите, я какуй-то гадость с хвостом поймал!

Но окажется, что это никакая не гадость, а великолепный экземпляр малоазиатского тритона. Мольге витата!

Ромка, который вообще во всей этой затее сбоку припека, который лишь благодаря доброте старичка зоолога имеет в четверти «посредственно с минусом», вдруг сделает научное открытие! И в журнале «Юный натуралист» появится фотография: Ромкина физиономия с нахальной улыбочкой и малоазиатский тритон, который, по общему мнению, должен водиться совсем в других краях. Ромка держит тритона за хвост своими перемазанными в чернилах пальцами с таким видом, словно он поймал по крайней мере нильского крокодила.

— Может, тебя все-таки пустят в воскресенье? — на всякий случай спросил Алик.

Минасик грустно покачал головой.

— Тогда пойдем на «шатало»! — Ива сказал это решительно, как отрубил. — Если уж Минасик рискует…

— Я не рискую, я только потому, что… это… в научном отношении…

— Научном-паучном! — перебил Минасика Ромка. — Идем, значит, идем. Все! Барахло надо вечером в старой кухне, наверху, спрятать. Сачок этот ваш, котелок, что там берем, ну еще? Только чтоб Джулька не увидела.