Наша первая революция

Как же царь думает помочь крестьянам "некоторых внутренних губерний"? Крестьяне задыхаются от безземелья, а в руках царя и его семьи, в руках казны, в руках монастырей, в руках помещиков находятся безбрежные моря земли; надо бы думать, что царь прикажет нарезать крестьянам новые участки. Послушаем, однако, слова царского рескрипта (т.-е. указа). Царь пишет: "Я нахожу полезным, чтобы особое внимание обращено было на непосредственное упрочение земельного строя крестьян при непременном условии охранения частного землевладения от всяких на него посягательств". Подумайте над этими словами, крестьяне. Царь говорит, что нужно упрочить ваш земельный строй. Какими путями? Прежде всего, скажете вы, нужно возвратить крестьянам ту землю, которую помещики награбили у крестьян, особенно в тех внутренних губерниях, где даже по царскому мнению хозяйство крестьян поколеблено. Но нет! Царь не допускает и мысли о сокращении дворянского землевладения. Еще не указав ни одной меры упрочения вашего земельного строя, царь самым решительным образом заявляет, что не позволит посягнуть на помещичьи владения. У помещиков в руках необходимая крестьянам до зарезу земля. Крестьяне требуют этой земли, ибо иначе им - смерть. Милостивый царь подумал и решил: нужно улучшить поколебленное положение крестьян, но так, чтобы ни один волос не упал с головы дворянина, чтобы ни одна травка помещичьего поля не перешла в собственность мужика. Царь, видите ли, хочет, чтобы овцы были целы и волки сыты. Много было на земле людей помудрее Николая II, да никому еще не удалось решить эту хитрую задачу. Что же предлагает вам царь, кроме охранения помещичьих земель? Царь предписывает Горемыкину, чтобы были выработаны меры, которые облегчили бы крестьянам переселение на предназначенную для сего землю. Это одна милость. Если бы царь сказал: отвести нуждающимся в земле крестьянам для переселений казенные, монастырские, кабинетские и царские земли, это можно было бы понять. Но царь говорит только о тех землях, которые уже и раньше были предназначены для переселений. Какая же тут льгота? Да кто же не знает, что мужику для переселения отводятся большей частью те участки, которых за негодностью не берет себе ни царь, ни чиновник, ни дворянин. Ведь земли для переселений отводятся теми же хищными чиновниками. Редко кому удается устроиться на новом месте. Да и для этого, чтобы подняться, нужны немалые деньги. Есть ли они у вас, крестьяне? Покидай же, нищий мужик, родное пепелище! Переселяйся на песчаник или болото! А потом ходи с посохом по большим дорогам, стучись под чужими окнами да благословляй великую царскую милость.

Дальше царь предписывает принять меры, чтобы облегчить крестьянам покупку земли "при содействии крестьянского банка". Это вторая милость, которая не лучше первой. Крестьянский банк уже достаточно ясно показал, что, несмотря на свое название, он верой и правдой служит не крестьянам, а дворянам. Крестьянский банк покупает помещичьи земли по такой цене, какой никогда не дал бы частный покупатель. В чьих руках крестьянский банк? В руках дворян-чиновников. Они и пользуются казенными, т.-е. собранными с народа деньгами, для того, чтобы у самих себя покупать земли за сумму, какую они назначат. Бывший министр русского двора, а ныне наместник Кавказа, Воронцов-Дашков*181, бывший министр Дурново*182 и многие другие чиновники сбыли крестьянскому банку свои имения по ростовщическим ценам, которые, разумеется, совсем недоступны разоренным крестьянам. Богатый крестьянин еще может купить землю при поддержке крестьянского банка, - обезземеленному бедняку, у которого нет своих денег, нет и не будет никакого доступа к щедротам крестьянского банка.