Наша служба

– Можете попробовать. Но учти, как я уже говорил, корабль конструировали тритониты. Они ящерообразные и без проблем передвигаются по вертикальным плоскостям. Так что скобы в шахте лифта наверняка не предусмотрены.

– А что вы предлагаете?

– В идеале вам бы выбраться через противоположную от двери стену. Там, впритык к трюму, находятся служебные помещения, поэтому лестницы наверняка установлены.

– В идеале? – возмутился Антон. – Как, по-вашему, мы пройдём сквозь стену?

– Думайте, пробуйте, выбирайтесь. Буду ждать вас в инкубаторе.

Слова Семёныча, мягко говоря, оптимизма сержанту не добавили. Надежды на спасателей нет. Значит, других вариантов, кроме предложенного Семёнычем, не было. Необходимо найти способ выбраться из трюма.

Антон переглянулся с Перионом, и, словно сговорившись, они бросились распаковывать остальные подарки. Единственную надежду им могли подарить только они. Вдруг кто-то кому-то действительно подарил резак?

В этот момент Прокофьев мог порадоваться тому, что не слишком хорошо изучал теорию вероятности. Он понимал, что шансы на успех малы, но хотя бы не знал, насколько они ничтожны.

Однако с каждым распакованным подарком надежда на достойную внимания находку неуклонно уменьшалась.

Куча распотрошённых коробок и обёрточной бумаги смешивалась с ненужными подарками.

Спустя полчаса Прокофьев отбросил очередную коробку и стёр пот со лба.

– Стой, – скомандовал Антон крагианцу, продолжающему копаться в коробках. – Время идёт, а мы максимум двадцатую часть распаковали. Нужно как-то систематизировать наш поиск.

– Как будем систематизировать? Вы предлагайте, а я помогу!

– А давай попробуем по очереди! Раз я предлагаю – раз ты.

– Хорошо. – Перион ненадолго задумался. – Думаю, можно отмести подарки с цветочками на обёртках. Вряд ли женщинам дарят инструменты. А при помощи маникюрного набора или бижутерии мы отсюда не выберемся.

– Логично. Коробки с детскими обёртками тоже можно не трогать. – Антон толкнул ногой ближайшую коробку с трёхколёсными велосипедами на обёртке. – Хватит с нас пластмассового «набора юного патологоанатома».

– Согласен. Слишком лёгкие подарки тоже можно исключить.

– Так же, как и мелкие… – Прокофьев задумчиво осмотрелся, и его взгляд остановился на одной из огромных, в человеческий рост, коробке. Такие они не вскрывали. – Погоди-ка! А почему мы зациклились только на инструментах? Ты говорил, что уже перевозил самые разные подарки! А что было в самых больших коробках?

– Ну, я-то их не вскрывал, но иногда видел, как подарок распаковывали при мне. Были там мебель, гигантские деревья в кадках, трактор…

– Вот! – Прокофьев ткнул пальцем в пилота. – Может, получится взломать дверь каким-то другим способом!

Они прошлись по трюму и обнаружили восемь огромных коробок. Две из них вскрыть без инструмента было невозможно, потому Антон с пилотом взялись за оставшиеся.

Но и тут их ждало разочарование в виде антикварного гардероба, акустической системы, громкость которой, судя по размеру колонок, сравнилась бы с ядерным взрывом, чучела мамонта, ботинок размера эдак 960-го. В огромном свёртке, завёрнутом в бумагу с изображением каких-то кустарников, оказался рояль. Он им точно помочь не мог. Шестую коробку можно было и не вскрывать. На упаковке красовались надписи на разных языках: «Без ГМО», «Без сои», «Без искусственных жиров», «Без антибелков», «Без КРПТ», «Без ЛКН», – и ещё полторы сотни надписей, которые можно было прочитать почти на любых продуктах. Однако, уже столкнувшись с проблемой несоответствия содержимого картинкам на упаковке, Антон с Перионом распечатали и её. В коробке оказался громадный поднос, на котором красовался трёхметровый торт, украшенный несколькими сотнями свечей.

– Ну хоть будет чем перекусить, если проголодаемся, – без особой радости заметил Антон. – Есть ещё что-то большое?

– Только это. – Пилот кивнул головой в сторону закреплённой тросами статуи.

Антон снова обратил на неё внимание. Посмотрел и так, и эдак, но не смог понять, что же изображено. Нет, не понимал он такого искусства.

– Дебилизм, – подытожил он своё отношение к статуе.

– Вы разбираетесь в искусстве? – удивился пилот. – Я немного разбираюсь, но о стиле дебилизма узнал только недавно!

– Да? И что же это за стиль? – равнодушно спросил Антон.

– Смешение абстракционизма и сюрреализма с лёгкой примесью неокретинизма и постидиотизма!

Антон отмахнулся от пилота и подошёл поближе к статуе.

От неё к стене – метра три. Её высота – в полтора раза больше.

– А если уронить статую на стену… – задумчиво предложил Антон. – Чем чёрт не шутит? Может, и пробьёт.

– Ага. Только как мы её сдвинем с места? Чтобы уронить статую, её нужно наклонить. А это не так легко!

Прокофьев поднял фонарик и подошёл к тросу. Крепление снять не составит труда. Но повалить статую? Это уже тяжелее. Разве что они с пилотом повиснут на тросе, закреплённом у противоположной стены, и попробуют её раскачать. Но где гарантии, что они успеют убраться из-под падающей статуи?