Наша трагическая вселенная

— Темные волосы… — начал Фрэнк и рассмеялся. — Забавно, я совсем его не запомнил. Может, это начало Альцгеймера? А ты помнишь, как он выглядел, любовь моя?

Ви покачала головой:

— У меня не осталось никакого зрительного образа.

— Да вы же виделись с ним всего несколько часов назад! — возмутилась я.

— Но мы общались совсем недолго, — сказал Фрэнк. — И он большую часть времени проговорил по телефону.

— У меня вообще плохая память на лица, — сказала Ви. — Когда я собирала материал для книг, мне все время приходилось делать заметки. И так всегда: если я ничего не записываю, в голове не остается никаких образов. К примеру, если я сейчас закрою глаза, то не смогу даже сказать, что на мне надето.

— А у меня, пожалуй, было слишком много студентов, — придумал себе оправдание Фрэнк. — Кстати, Ньюман был немного похож на студента. Может, на нем были джинсы и, скажем, кроссовки… Удивительно, я совсем ничего не помню.

— Господи боже, — я наморщила лоб. — Можно подумать, его никогда и не было.

— Слушайте, на обложке книги должна быть его фотография, — спохватилась Ви. — Найди-ка ее — вот и узнаешь, как он выглядит. Заодно и мы свою память освежим.

Я перерыла весь дом — книги нигде не было.

— Может, мы все его себе вообразили? — предположил Фрэнк. — Может, это была массовая галлюцинация?

Я продолжила рыться в интернете и наконец отыскала номер издательства Калифорнийского университета, издавшего его книги. В Беркли звонить было не слишком поздно. Я взяла телефон и собралась набрать номер.

— Почему ты непременно хочешь узнать, что с ним все в порядке? — спросил Фрэнк. — Ты действительно так за него волнуешься?

— А вы разве нет? — удивилась я.

— Ну, в какой-то мере да, но мне кажется, что бы там с ним ни произошло, это уже случилось, и вряд ли мы сможем чем-то помочь. Не думаю, что он угодил в брюхо к Зверю. И в Лонгмарше он тоже вряд ли остался — мы же его искали. Скорее всего, он просто оттуда уехал. Мы сделали все что могли.

Я вздохнула.

— Возможно, на самом деле мне просто хочется знать наверняка, что никакого Зверя не существует. Знать, что с Келси Ньюманом все в порядке и он сидит себе сейчас где-нибудь придумывает очередную жуткую книгу. Хотелось бы окончательно поверить в то, что Тим просто слегка двинулся и это у него пройдет. Не знаю, почему я всего этого хочу. Просто мне хочется убедиться в том, что все хорошо, — по-моему, это нормальное человеческое желание.

— Все бывает хорошо крайне редко, — сказала Ви. — По разным очень непростым причинам. А мы лишь убеждаем себя в том, что все хорошо. Каждый раз приходится придумывать способ, как себя в этом убедить. Сколько человек из шести миллиардов, живущих на Земле, могут сказать, что они абсолютно счастливы и у них в жизни все ясно и понятно? Я ставлю на то, что ни один.

— Пожалуй.

В эту минуту мне вспомнился разговор с Роуэном, а еще — мои бесконечные попытки противостоять фабулам, развязкам и формулам и наша с Ви ссора в Шотландии.

— Мне так не хочется об этом размышлять, — вздохнула я. — В смысле, где-то в глубине души мне совсем не хочется, чтобы в моей жизни все было ясно и понятно. Все, что ты говорила тогда в Шотландии, правильно. Но я все равно постоянно размышляю.

— А ты перестань, — посоветовала Ви. — Пускай все идет, как идет.

— Но ведь мы не пустили дело на самотек, когда были там с Тимом. Мы ему помогли.

— Потому что мы могли ему помочь. Он был там, с нами.

— А как же Келси Ньюман? Несмотря на то что его там не было…

— Может, мы все его себе вообразили, — снова сказал Фрэнк, странно улыбаясь.

Я задумалась над этим предположением, хоть оно и было совершенно идиотским. Что произойдет, если убрать из мира Келси Ньюмана? Ну, во-первых, отменится вся моя новая жизнь.

— Ладно, давайте все-таки предположим, что он существует, — сказала я. — Но, возможно, он бессмертен и посещал нас во Втором Мире — или как там еще называется наш мир. Возможно, Зверь съел его потому, что ему в этом мире не место.

Я закрыла ноутбук и подошла к камину, чтобы подбросить в него полено.