Читаем Наша трагическая вселенная полностью

«А как же Лиз?» — подумала я. Ничего удивительного: похоже, никто не обсуждал с давними партнерами тех вещей, что по-настоящему интересовали. Боб ничего не знал о вязании Либби, а она слабо представляла себе, сколько струн у гитары. Каждый раз, когда Тэз заканчивал картину, мать говорила, что получилось очень красиво, но слишком сложно, чтобы она могла должным образом это оценить. Пожалуй, один из самых печальных фактов современной жизни заключается в том, что на работе, или на соседней улице, или на другом берегу всегда найдется тот, кто сумеет понять тебя лучше, чем человек, с которым ты живешь. У меня, правда, такого знакомого не было. Кристофер, насколько я помнила, когда-то в моем внутреннем мире что-то понимал, но его представление об этом мире давно устарело. По-моему, он даже не был в курсе, сколько книг у меня вышло. Но кому я хочу запудрить мозги? Лиз могла ничего не знать о «Титанике», зато она наверняка знала, какой у Роуэна любимый цвет, какое второе имя ему дали родители, когда у него день рождения, с чем он пьет чай — с сахаром или с молоком, храпит ли он и почему у них нет детей. Этот список можно было продолжать до бесконечности. Так что Роуэн вполне мог обойтись без разговора со мной. К тому же он так и не прислал мне ни одного письма.

— Я не против, — сказала я. — Я хочу использовать «Титаник» в своем романе. Думала начать с поэмы Гарди или как-нибудь ее ввернуть. Поэтому беседа с тобой — часть моего исследования. Да и вообще это интересный способ убить время в ожидании того, что мы вроде как должны утонуть.

Роуэн ухватился руками за перила и свесился за край парома. На мгновение мне показалось, что сейчас он свалится в реку. Ступни его оторвались от палубы. Но тут он развернулся и, подтянувшись на руках, уселся на ограждение: теперь опорой его спине служил лишь воздух, а внизу, под ногами, не было ничего — одна вода.

— Так вот. Вся моя книга — о катастрофах. В основном речь там идет о кораблекрушениях, однако мне хочется сделать так, чтобы в теоретической части рассказывалось не только об идее аффекта,

но и о том, как и почему возникает катастрофа. Мне хочется понять, она берет и «вдруг» случается, после чего люди неожиданно становятся несчастными, или же тут все не так просто. Возможно, события на самом-то деле развиваются в обратном направлении: сначала люди становятся несчастными, а потом как раз и происходит катастрофа. Когда я начинал главу о «Титанике», то думал, будто доказываю тезис о том, что невозможно отличить вымышленную катастрофу от реальной, как говорил философ Бодрийяр. Изначально я ставил перед собой задачу выдвинуть предположение, что эти культурные предсказания — фальшивка, этакий Диснейленд с аттракционами на тему кораблекрушений, который нужен для того, чтобы люди не слишком задумывались, что все эти трагедии реальны и неизбежны.

— Бодрийяр и мне попадался, — сказала я. — «Матрица» должна была стать кинематографическим выражением его идей, но он сказал, что у создателей фильма ничего не получилось: ведь он говорил, что, когда все в мире переродится в знаки, обозначающие другие знаки, выхода из этого круга не будет, а в «Матрице» выход есть. Если я правильно понимаю.

— Да, правильно понимаешь. Он говорит о таких вещах, как, например, карта, которая становится настолько подробной, что превращается в вещь, которую должна была лишь отображать. У него речь идет о том, сказывается ли на реальности то, как мы эту реальность изображаем. Когда обо всем на свете будут написаны книги, не превратится ли все на свете в книгу? Если организуешь фальшивое ограбление, как сделать так, чтобы оно не превратилось в настоящее, если люди, напуганные твоим налетом и считающие, что ты все делаешь всерьез, испытывают страх реальный, а не вымышленный? Для меня это оказалось чем-то новеньким, пришлось иначе взглянуть на давно знакомые вещи, но это было очень полезно. Потом я начал читать работы Поля Вирильо, посвященные трагедиям, и обнаружил у него идею, что катастрофа встроена в каждую созданную человеком систему. Тогда я подумал о том, что ожидать можно не только катастроф, но и предсказаний этих катастроф в отношении любого технического объекта, в связи с чем они и становятся неизбежными. Это примерно то же самое, что и самоисполняющееся пророчество, только немного сложнее.

Я съела дольку мандарина.

— Интересно. Только… Ты ведь не выбросишься за борт?

У Роуэна был такой вид, будто он внезапно вспомнил, что сидит на ограждении парома, и теперь размышлял, правильно ли поступил, забравшись туда. Он оглянулся через плечо и посмотрел на меня. Его руки крепче ухватились за перекладину, и деревянный браслет, который он носил не снимая (браслет этот был сделан из обломков корабля, потерпевшего крушение у Галапагосских островов: вместе с обломками судна на берег выбросило и чудом спасшегося дедушку Роуэна), сдвинулся с места и снова принял свое привычное положение на запястье.

— Неплохая мысль, — улыбнулся он.

— Но это была бы уже настоящая трагедия, — тихо сказала я.

Перейти на страницу:

Все книги серии Corpus

Наваждение Люмаса
Наваждение Люмаса

Молодая аспирантка Эриел Манто обожает старинные книги. Однажды, заглянув в неприметную букинистическую лавку, она обнаруживает настоящее сокровище — сочинение полускандального ученого викторианской эпохи Томаса Люмаса, где описан секрет проникновения в иную реальность. Путешествия во времени, телепатия, прозрение будущего — возможно все, если знаешь рецепт. Эриел выкладывает за драгоценный том все свои деньги, не подозревая, что обладание раритетом не только подвергнет ее искушению испробовать методы Люмаса на себе, но и вызовет к ней пристальный интерес со стороны весьма опасных личностей. Девушку, однако, предупреждали, что над книгой тяготеет проклятие…Свой первый роман английская писательница Скарлетт Томас опубликовала в двадцать шесть лет. Год спустя она с шумным успехом выпустила еще два, и газета Independent on Sunday включила ее в престижный список двадцати лучших молодых авторов. Из восьми остросюжетных романов Скарлетт Томас особенно высоко публика и критика оценили «Наваждение Люмаса».

Скарлетт Томас

Фантастика / Ужасы / Ужасы и мистика
Ночной цирк
Ночной цирк

Цирк появляется неожиданно. Без рекламных афиш и анонсов в газетах. Еще вчера его не было, а сегодня он здесь. В каждом шатре зрителя ждет нечто невероятное. Это Цирк Сновидений, и он открыт только по ночам.Но никто не знает, что за кулисами разворачивается поединок между волшебниками – Селией и Марко, которых с детства обучали их могущественные учителя. Юным магам неведомо, что ставки слишком высоки: в этой игре выживет лишь один. Вскоре Селия и Марко влюбляются друг в друга – с неумолимыми последствиями. Отныне жизнь всех, кто причастен к цирку, висит на волоске.«Ночной цирк» – первый роман американки Эрин Моргенштерн. Он был переведен на двадцать языков и стал мировым бестселлером.

Эрин Моргенштерн

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Магический реализм / Любовно-фантастические романы / Романы
Наша трагическая вселенная
Наша трагическая вселенная

Свой первый роман английская писательница Скарлетт Томас опубликовала в 26 лет. Затем выпустила еще два, и газета Independent on Sunday включила ее в престижный список двадцати лучших молодых авторов. Ее предпоследняя книга «Наваждение Люмаса» стала международным бестселлером. «Наша трагическая вселенная» — новый роман Скарлетт Томас.Мег считает себя писательницей. Она мечтает написать «настоящую» книгу, но вместо этого вынуждена заниматься «заказной» беллетристикой: ей приходится оплачивать дом, в котором она задыхается от сырости, а также содержать бойфренда, отношения с которым давно зашли в тупик. Вдобавок она влюбляется в другого мужчину: он годится ей в отцы, да еще и не свободен. Однако все внезапно меняется, когда у нее под рукой оказывается книга психоаналитика Келси Ньюмана. Если верить его теории о конце вселенной, то всем нам предстоит жить вечно. Мег никак не может забыть слова Ньюмана, и они начинают необъяснимым образом влиять на ее жизнь.

Скарлетт Томас

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
WikiLeaks изнутри
WikiLeaks изнутри

Даниэль Домшайт-Берг – немецкий веб-дизайнер и специалист по компьютерной безопасности, первый и ближайший соратник Джулиана Ассанжа, основателя всемирно известной разоблачительной интернет-платформы WikiLeaks. «WikiLeaks изнутри» – это подробный рассказ очевидца и активного участника об истории, принципах и структуре самого скандального сайта планеты. Домшайт-Берг последовательно анализирует важные публикации WL, их причины, следствия и общественный резонанс, а также рисует живой и яркий портрет Ассанжа, вспоминая годы дружбы и возникшие со временем разногласия, которые привели в итоге к окончательному разрыву.На сегодняшний день Домшайт-Берг работает над созданием новой платформы OpenLeaks, желая довести идею интернет-разоблачений до совершенства и обеспечить максимально надежную защиту информаторам. Однако соперничать с WL он не намерен. Тайн в мире, по его словам, хватит на всех. Перевод: А. Чередниченко, О. фон Лорингхофен, Елена Захарова

Даниэль Домшайт-Берг

Публицистика / Документальное

Похожие книги