Наша великая мифология. Четыре гражданских войны с XI по XX век

Гражданская война в России кардинально отличалась от Первой мировой войны. Сплошные фронты были редкостью, война в основном была маневренной. Силы противников действовали преимущественно вдоль железных дорог и рек. Поэтому решающей силой в войне стали бронепоезда и речные военные флотилии.

Тяжелая артиллерия, определявшая исход сражений на Западном фронте, в Гражданской войне не применялась. Исключение составили бои на Каховском плацдарме, где красные использовали 120-мм и 155-мм французские пушки обр. 1878 г. Крайне редко применялась и «траншейная артиллерия», сыгравшая огромную роль в позиционной войне 1915–1918 гг. как на Западном, так и на Восточном фронте. Речь идет о батальонных орудиях калибра 37–47 мм, а также различных системах минометов, гранатометов и бомбометов.

В Гражданской войне сбылись мечты царских генералов – 76-мм пушка обр. 1902 г. – знаменитая трехдюймовка – стала царицей поля боя. Важную роль сыграла и конная артиллерия. Замечу, что Семен Буденный очень много сделал для насыщения своих частей конной артиллерией, что в немалой степени обусловило успехи 1-й конной армии.

Русская армия к середине 1917 г. располагала примерно 300 бронеавтомобилями. В 1918–1920 гг. для Красной Армии было произведено около 280 броневиков. Бронировались и вооружались они в основном на Путиловском и Ижорском заводах.

Танков в ходе Гражданской войны на отечественных заводах не производилось. Англия и Франция поставили белой армии около 150 танков, в том числе англичане передали Деникину и Врангелю 74 танка. Однако и броневики, и танки в силу своих конструктивных недостатков (в первую очередь плохой проходимости и малого запаса хода) применялись крайне ограниченно.

Стоит заметить, что об уникальной роли бронепоездов и речных военных флотилий и советские, и «демократические» историки практически не упоминают.

Зато с 1991 г. и историки, и журналисты пролили тонны крокодиловых слез о бедных тамбовских крестьянах, которых «кровавый маршал Тухачевский» подвергал массированным газовым атакам.

Обыватель в шоке. Ему представляются поля Тамбовщины, усеянные трупами повстанцев и мирных жителей, погибшая домашняя скотина, собаки и даже птички небесные. А по полям в автомобиле разъезжают чекисты во главе с «кровавым маршалом». Противогазы скрывают радостные улыбки на их лицах.

Нечто подобное я слышал в студенческие годы, общаясь с диссидентствующей публикой. А вот в начале 1980-х годов мне пришлось несколько раз беседовать со своей дальней родственницей бабой Нюрой. В свои 16 лет она оказалась в центре боевых действий – в деревне Стежки Тамбовской губернии. Баба Нюра подробно, в красках рассказывала о повстанцах и красных. Я несколько раз расспрашивал ее о применении химического оружия, но о нем она и слыхом не слыхивала.

Позже я узнал, что ряд историков проводили аналогичный опрос стариков – уроженцев Тамбовской губернии и также получили отрицательные ответы. С другой стороны, я достаточно хорошо знаю военно-техническую литературу 1920-х годов. Тогда никто не стеснялся применения химического оружия, и любой случай успешного использования отравляющих веществ был бы по косточкам разобран в военно-технической литературе, причем не обязательно в закрытой (повторяю, речь идет о 1920-х – начале 1930-х годов, позже началось полное засекречивание всего и вся, что связано с химическим оружием РККА). Но, увы, никаких сведений там о применении химического оружия в Гражданской войне я не нашел. Возникает резонный вопрос: а был ли мальчик?

Чтобы выяснить это, нам следует перенестись в середину XIX в. В 1854 г. известный английский химик и фабрикант Макинтош предложил для захвата Севастополя подвести к береговым укреплениям Севастополя специальные суда, которые извергли бы при помощи придуманных им приспособлений большое количество веществ, воспламеняющихся от соприкосновения с кислородом воздуха, «следствием чего будет, – как писал Макинтош, – образование густого черного, удушливого тумана или чада, который обнимает форт или батарею, проникая в амбразуры и казематы и прогоняя артиллеристов и всех находящихся внутри».

Английский адмирал Дендональд разрабатывал проект удушения русских войск, оборонявших Севастополь, газами, полученными от сжигания 2000 т угля и 500 т серы.

Однако из-за технических сложностей, а главное, из-за шапкозакидательских заявлений английских генералов и адмиралов – вот, мол, завтра-послезавтра возьмем Севастополь – британский кабинет не пошел на применение отравляющих веществ (ОВ) под Севастополем.

Наши офицеры артиллеристы оказались не глупее англичан, и в конце 50-х годов XIX в. Артиллерийский комитет ГАУ предложил ввести в боекомплект единорогов бомбы, начиненных отравляющими веществами. Для однопудовых (196-мм) крепостных единорогов была изготовлена опытная серия бомб, снаряженных ОВ – цианистым какодилом (современное название – какодило-цианид).