Наша вина

—Сколько. .? — с сомнением спросил он, продолжая поглаживать меня в изумлении, словно ошеломленный тем, что было под моей остывающей кожей, потому что да, я уже упоминала, что его рука на моем пупке согревала меня, и очень сильно.

—Пятый месяц, — ответила я, прерывисто вздохнув, когда его пальцы опустились слишком низко на маленькую округлость. Я остановила его руку до того, как у меня случилась остановка сердца. Затем, я почти в спешке натянула свитер.

— Хватит уже этих прикосновений, — нервно приказала я.

Ник посмотрел на меня пристально и одновременно весело.

—Ты чувствуешь, как он шевелится? — спросил он, сосредоточившись исключительно на мне.

—Нет, но это скоро начнется. . я просто почувствую, как во мне начинает пузыриться, как будто во мне лопается попкорн, я не знаю, мне так сказали.

Ник засмеялся при моем обьяснении, и я беспокойно посмотрела на него в ответ. Было в этой машине слишком много напряжения, больше, чем я могла выдержать.

—Как давно ты узнала, Ноа? — сказал он неожиданно серьезно.

Я решила, что на этот раз лучше быть откровенной.

—Более трех недель назад.

—Больше трех недель - это много времени.… Достаточно, чтобы позвонить мне и сказать, тебе не кажется? — с досадой упрекнул он меня, сердито глядя вперед.

Я наблюдала, как он хмурится.

—Я была зла на тебя … Честно говоря, я все еще остаюсь при своем мнении.

Ник с удивлением повернулся ко мне.

—Зла, почему?

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Это твоя вина, — сказала я, указывая на живот. Я все еще продолжала переживать тот момент, когда позволила ему заняться со мной любовью без всякой защиты. . ну какая же я идиотка!

Николас издал смешок.

—Я думаю, было бы правильнее сказать, что это наша вина, веснушка.

—Технические детали, — повторила я, глядя на море.

Ника, казалось, позабавил мой ответ.

На наших глазах происходил один из самых красивых закатов, которые я когда-либо видела, я предположила, что природа хотела подарить мне этот дар, нарисовать красивыми красками картину, которая все еще казалась слишком серой, чтобы дать ей название.

Несмотря на то, что теперь мы оба знали, что нас ждет, я не могла выбросить из головы последний разговор, который у меня был с Николасом перед его отъездом в Нью-Йорк. Я не знала, как мы будем действовать дальше, и я также еще не была уверена, какую роль я хотела бы, чтобы Ник сыграл во всем этом.

—Я устала, ты должен отвезти меня домой, — попросила я, внезапно почувствовав себя очень грустной.

Ник повернулся ко мне и вытянул руку, чтобы положить ее мне на затылок.

Его пальцы слегка погладили меня, прежде чем заставить посмотреть ему в лицо.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — объявил он тогда, застигнув меня врасплох. —Я хочу, чтобы ты собрала свои вещи и переехала в мою квартиру сегодня же.

—Нет, Николас, я останусь у Дженны, а через четыре дня. .

—Я не собираюсь спорить по этому поводу, —прервал он меня. После этого он завел машину.

—Что ты делаешь? —спросила я удивленно.

— Я заберу тебя с собой.

«Черт возьми, мы уже начали!»

— Я не хочу идти с тобой.

—Это мой сын, которого ты носишь в себе, поэтому я собираюсь убедиться, что с ним все в порядке.

—Это мой сын внутри меня, и я уже забочусь о том, чтобы с ним было все в порядке, спасибо за проявленный интерес, — возмущенно возразила я.

— Тебе нужно отдохнуть, не так ли? — спросил он меня тогда, глядя попеременно то на меня, то на дорогу.

— Да, но.. .

—Пока врач не скажет иначе, ты остаешься со мной. Больше не о чем говорить.

Я хотела возразить, но знала, что у меня есть все шансы проиграть, тем более что я не могла делать резких движений, например, ударить его ногой. Я просто скрестила руки на груди и устремила взгляд на дорогу.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как он узнал о существовании Мини-Я, а он уже считал себя вправе распоряжаться.

«Да, мини-Я, вот такой придурок твой отец».

НОА

Нам потребовалось больше часа, чтобы добраться до старой квартиры Николаса. Обратный путь с пляжа и остановку у дома Дженны, чтобы забрать кое-что из моих вещей, мы провели в тишине. И не потому, что я хотела бы молчать, нет, наоборот, именно он включил музыку в машине и погрузился в состояние почти полной тишины.

Поскольку я была так рассержена, я сидела, не отрывая глаз от дороги, хотя должна признаться, что иногда я косо смотрела на Ника, чтобы он не заметил. Я поймала себя на мысли, что смотрю на него как отчаявшийся человек, который очень хочет, чтобы отец его ребенка сказал что-нибудь ободряющее, например: «Я очень рад» или «Все будет хорошо».

Ничего этого не было, волшебный момент, когда момент исчез, оставшись на пляже; закат подошел к концу, и темнота ночи, казалось, просочилась в окружающую среду.

Что, черт возьми, с ним не так? Ладно, да, это была новость, которая никого не оставила равнодушным, но, черт возьми, одной несущественной болтовни было бы достаточно.