Наша вина

—Этот вопрос уже решен... вот почему я пошла к нему, он заслуживал объяснения.

Николас мгновение посмотрел мне в глаза, а затем наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Поцелуй, который длился на несколько секунд дольше, потому что он измерял мне температуру.

—Я в порядке. .

И тут, словно оправдываясь, я почувствовала еще один укол очень сильной боли, пронзивший меня. Я закрыла глаза.

—Ник. . — испуганно сказала я, схватив его за руку.

— Я здесь, — заявил он тоном, которого я впервые слышала от него.

Когда это произошло, я упала на спинку кровати.

—Мы едем в больницу.

—Нет! Нет! В этом нет необходимости, это схватки Брэкстона-Хикса, правда, это норма… — Прежде чем я успела закончить фразу, боль снова пронзила меня и заставила согнуться почти пополам.

Я крепко стиснула зубы, сдерживая предательские слезы, противоречащие моим словам.

—Я не знаю, что происходит. . Я думаю, у тебя начались схватки, Ноа, — сказал он мне, вставая с постели. Я с силой потянула его за руку.

—Нет, это невозможно.… — возражала я, удерживая его рядом со мной, —для этого еще многое предстоит сделать. .

И в этот момент, как будто это была какая-то чертова несмешная шутка, я заметила, как стали влажными мои бедра, а также простыни, на которых я лежала.

Я испуганно открыла глаза.

—Ноа, черт возьми, что с тобой?! Ты меня пугаешь.

Я задержала дыхание.

— Кажется, у меня отошли воды.

Когда я подняла простыню и увидела, что она промокла, мое дыхание стало учащаться, пока не достигло гипервентиляции.

Я еще не была готова. . я не была готова к этому.

Ник поднял меня на руки и понес в ванную. Я была так напугана, что благодарила его за то, он сохранил, хотя бы немного, самообладания. Он усадил меня на раковину и обхватил мое лицо руками.

—Дыши, Ноа, — посоветовал он, снимая с меня платье, которое я только что надела.

—Я чувствую себя отвратительно, — дрожащим голосом пожаловалась я.

Ник непонимающе посмотрел на меня.

—Ты хочешь принять душ?

Я кивнула, когда он включил воду и убедился, что она не очень горячая.

—Оставайся здесь, — указал он мне, выходя из ванной и входя через секунду с чистой одеждой.

Ник помог мне снять оставшуюся одежду и оставил меня под теплой водой душа. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы принять душ. Когда я вышла из него, Ник обернул меня полотенцем и промокнул насухо сверху донизу.

Когда я была уже полностью одета, новое подергивание заставило меня согнуться пополам: это было ужасное, болезненное чувство, и я хотела, чтобы оно исчезло.

—Поедем в больницу, веснушка, — сказал он, целуя меня в лоб, когда я снова начала нормально дышать.

Я кивнула, чувствуя страх.

Ребенок еще не был готов. .

56. НОА

Часы, предшествовавшие приезду в больницу, были самыми болезненными и мучительными в моей жизни.

Как я и предполагала, ребенку было еще рано рождаться, но из-за того, что у Эндрю отошли воды, он застрял в родовых путях, и пути назад уже не было.

Я очень быстро раскрылась, и как только я приехала, меня перевели прямо в родильное отделение. Наивная я была!, я думала, что, как только придет время тужиться, все пойдет так же быстро, как я я слышала,но ничего подобного: я тужилась восемь часов. Восемь часов, в течение которых все мои силы испарились, и я думала, что не смогу продолжать.

—Ноа, ты должна продолжать, ты должен тужиться, веснушка, еще раз. . только один раз. — Николас говорил мне на ухо. Он крепко держал меня за обе руки и, скорее всего, в итоге сломал все пальцы.

—Я очень устала.… — призналась я, расслабляясь после одной из многочисленных схваток.

У меня болело все тело, мне казалось, что эпидуральная анестезия давно перестала действовать, и я просто молилась, чтобы все закончилось как можно быстрее.

Я слышал, как врачи тихо разговаривали, они что-то говорили о моем тазе и о том, что у ребенка недостаточно места, чтобы вылезти наружу. Я всегда знала это: мое тело не было создано для вынашивания детей.

—Ник. . забери меня отсюда.… забери меня отсюда, я больше не вынесу этой боли, —со слезами умоляла я его, наблюдая, как его глаза увлажнились так же, как и мои.

—Когда все закончится, мы уедем, любовь моя, я возьму тебя с собой, куда ты захочешь, но сейчас тебе нужно постараться.

Еще одно сокращение заставило мой живот стать твердым, как камень, я крепко стиснула зубы и снова надавила. Медсестры подбадривали меня, а врач продолжал говорить, чтобы я тужилась. Кто-то положил мне на лоб влажную тряпку, и когда я заметила, что схватки прекратились, а ребенок все еще не вышел, я хотела умереть.

—Это не работает… — мне было очень жаль.

—Доктор, она истощена! Сделай что-нибудь, черт возьми!

—Делать кесарево сечение сейчас было бы опасно для матери, — ответил гинеколог.

Я увидела, как побледнел Ник.

—Ноа .. я хочу, чтобы при следующем сокращении ты толкал изо всех сил, хорошо? Я собираюсь использовать щипцы, чтобы вытащить ребенка, он должен вылезти: есть дистресс плода.

Моему ребенку было больно, он страдал из-за меня, он страдал из-за того, что я не могла помочь ему выбраться.