Наша вина

—Тебе больше нечего было делать? Знаешь, ты сейчас очень занятой человек. . А София? —спросила она меня неохотно.

Упоминание о Софии не улучшило мое настроение; у меня все еще было запечатлено на сетчатке выражение лица Ноа после того, как я встретил ее в офисе LRB. Как бы я ни скрывал свои чувства, я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это повлияло на нее так же сильно, как на меня повлияла мысль, что она может быть с кем-то еще.

—Она со своими родителями в Сан-Франциско.… А теперь, пойдем, —сказал я, взяв ее за руку и потянув к своему багажнику. Там у меня было припасено все необходимое для замены колеса. Я порылся в вещах, пока не нашел жилет.—Надень это, сделай одолжение.

Ноа высвободилась от моей руки и схватил желтую жилетку, которую я ей протянул. Она надела его без колебаний, в то время как я проделал то же самое с другим, который у меня там хранился.

— Мне не нужно объяснять тебе, насколько ты безответственна, не имея ничего подобного в своей собственной машине, — заметил я, доставая запасное колесо из багажника. —Хватай кота и следуй за мной.

Ноа сделала то, о чем я ее просил. Многие девушки даже не знали, что такое кот, но я был уверен, что если я передам колесо Ноа, она установит его даже быстрее, чем я.

Ее следующие слова подтвердили это мне:

—Я справлюсь сама, тебе не нужно оставаться, — сказала она, присаживаясь рядом со мной, когда я встал перед спущенным колесом.

—Не говори глупостей и не выходи из машины, — повторил я, вставая и доставая из багажника аварийные треугольники.

Когда я вернулся вместе с Ноа, она уже сама положила домкрат под машину и сильно толкала. Я схватил ее за плечи и оттолкнул, ругаясь сквозь зубы.

— Хочешь, я тебя подожду? — я сердито посмотрел на нее. Я посмотрел вниз и увидел, что ее колени перепачканы грязью, а чулки порвались от трения о камни на полу.— Тебе не нужно ничего мне доказывать, я знаю, что ты прекрасно умеешь менять колесо, но неужели тебе так трудно смириться с тем, что я пришел тебе помочь?

—Мне не нужна твоя помощь, Николас, — заявила она.

Я повернулся к ней, пытаясь контролировать то, что пробудили во мне эти слова.

—Тогда тебе не нужно колесо? —спросил я, очень серьезно глядя на нее. Ноа плотно сжал губы—. Я могу забрать его с собой, эвакуатору может потребоваться от двадцати до сорока пяти минут, чтобы забрать тебя… И это не считая штрафа, который они могут наложить на тебя за то, что ты не возишь установленное законом колесо в багажнике своего автомобиля.

—Вот почему я не хотела, чтобы Стив тебе что-то говорил.… В конце концов, ты всегда бросаешь мне что—то в лицо, —выпалила она, даже не моргнув глазом.

У меня не было такого намерения: чистая реальность такова, что я предпочел бы оказаться посреди этой грязной дороги в два часа ночи с Ноа, чем где-либо еще, и в этом-то и заключалась проблема.

Больше злясь на себя, чем на нее, я отвернулся, не отвечая, и принялся за работу. Я замечал ее взгляд на моих руках на протяжении всего процесса. Единственным шумом, нарушавшим тишину ночи, был шум проезжающих мимо нас машин и ветер, который, казалось, хотел оторвать нас от земли.

Когда я закончил, я повернулся, готовый уйти, я обнаружил, что Ноа совершенно спокойна, слегка опирается на машину и пристально смотрит мне в лицо. Мимо нас проехала машина, заставив меня сделать шаг в ее сторону; она прислонилась к двери, и я почувствовал, как мои бедра соприкоснулись с ее почти магнитным движением.

Наши глаза встретились в этой кромешной тьме, и внезапно я почувствовал почти болезненное желание прикоснуться к ее коже и убедиться, что ее температура поднялась так же высоко, как и у меня. Не моргнув глазом, моя рука легла ей на бедро, а пальцы проникли под ее футболку.

—Ты замерзла, — заметил я, прижимаясь к ней еще сильнее, желая почувствовать ее. Однако ее рука встала между ними. Она положила ее мне на грудь и слегка отодвинула меня назад.

—Не делай этого, Ник, —предупредила она меня, избегая смотреть мне в глаза.

—Я просто слежу, чтобы у тебя не было переохлаждения, — сказал я так тихо, что, думаю, она меня даже не услышал.

Казалось, все исчезло, я просто хотел взять ее щеки и целовать эти губы, пока не взойдет солнце и мы оба не достигнем одинаковой температуры тела… Я ненавидел, что не мог притянуть ее к себе и обнять, я ненавидел, что она не просила, чтобы мы свернулись калачиком под моим пальто, пока холод не покинет ее тело, я ненавидел, что не видел этой сияющей улыбки при виде того, как я приближаюсь.

Я собирался поцеловать ее, черт возьми, я даже не сомневался в этом - для чего были созданы эти губы, если не для того, чтобы их целовали мои? Но Ноа не дала мне шанс. Она наклонилась и проскользнула сквозь щель в моей поднятой руке.

—Мне нужно идти, — объявила она, почти не колеблясь, открывая водительскую дверь и усаживаясь внутрь.

Когда она отстранилась, мне стало холодно, но я не хотел, чтобы он уходила таким образом. Я был придурком, я не мог так поступить с ней, я просто не мог ясно мыслить, когда мы были одни.