Наша

Расслышал и едва не заржал в голос. Однажды, я уже повелся на эту хрень и очнулся в этой самой камере.

– Лучше сразу пристрели, – выразил свое отношение к его просьбе, даже не открыв глаз.

– Если ты мне поможешь, я вытащу тебя отсюда.

Никак не унимался этот…

– Ты собственно кто? – задал интересующий меня на данный момент вопрос.

– Залиец.

Вот тут я не сдержался и даже присвистнул.

– Да ладно? – открыл глаза, глядя на лысого чудика. – Вы же отгородились от всех и носа не кажите за пределы своих трех планет.

– Обстоятельства, – тихо буркнул и поджал тонкие губы. – Так ты поможешь?

– Неа, – сам вляпался, сам и разбирайся. – Свалю отсюда я и без тебя, а вот дополнительная обуза мне ни к чему. Своих проблем хватает.

– Не могу я сам! – начал терять терпение серый. – Слишком мало информации. Я не могу рисковать их жизнями. Они всего лишь две маленькие крохи и второго шанса у них уже не будет!

Вот тут меня и пробрало. Во всей этой чертовой дыре, маленькими крохами были только мои самочки, о которых я заботился как мог.

ГЛАВА 4

– Ты знаешь, – сверлил меня взглядом лысый, а его зрачок так быстро менял форму с круглого на тонкий, вытянутый, что даже у меня появилось ощущение головокружения. О том, какого сейчас залийцу, даже представлять не хочу.

– Знаю, – кивнул головой и желая проверить нервы своего гостя, добавил: – А быть может, и не знаю.

Надо быть полным дураком, чтобы первому встречному рассказывать о малышках, которые и так натерпелись более чем достаточно. Но чего я не ожидал, так это нападения, больше похожего на тихую истерику.

Лысый двигался столь стремительно, что я не успел среагировать. Нет, если бы не было последнего боя, который выпил из меня все силы, я бы с ним еще потягался, но не сейчас. Схватив меня за грудки, этот чертов здоровяк как следует приложил меня головой о бетонную стену, а после, принялся душить, вот только как-то вяло, без огонька. Но его свистящий шепот пробирал меня до костей.

– Они маленькие. Совсем крохи. Большее полугода прошло. Мать уже отчаялась. Отец постарел на глазах. А я как представлю, они… Богами тебя заклинаю, помоги мне! Хотя бы скажи, они еще…

Голос залийца окончательно сорвался на тихий сип, а большое тело начала бить мелкая дрожь. На видимых участках серой кожи, начали проступать черные чешуйки, синева глаз потемнела до черна, а нитевидный зрачек пульсировал ярким серебром. Мужик был не просто на взводе, он стоял на краю пропасти. Его состояние очень напоминало срыв. Если он сейчас не успокоится, то либо сгорит в своей бесконтрольной силе, либо потеряется в своем звере. Про залийцев много кто слышал, но мало что знал. Если верить моим ощущениям, то сила в нем бушевала по более моей, а если опираться на зрение, то эти чешуйки появились не просто так.

В любом случае, если я сейчас что-нибудь не сделаю, нас обоих либо распылит, либо сожжет.

– Я знаю, слышишь, знаю! – Уже я тряс лысого бугая за грудки. – Две маленькие самочки. Они здесь, совсем рядом.

Зариец замер, сфокусировал свой взгляд на мне и чернота его глаз стала синеть. Пропали короткие, острые когти и чешуйки. Его кожа вновь переливалась серебром, а сам лысый выглядел почти вменяемо. Только сверлил меня взглядом и шумно дышал.

Не став и дальше испытывать судьбу, медленно разжал пальцы и пятясь задом, добрался до той стены, из которой, каждый раз выковыривал кирпич, чтобы делиться с крохами своей едой. Стоило появиться не большому отверстию, как в него тут же просунулась худенькая ручка, с тоненькими пальчиками, в которую я вложил единственное, что уцелело от моего уничтоженного ужина. Крепко зажав кусок черствого хлеба, серая ручка исчезла. Все время я думал, что это грязь, а оказалось…

Залиец кинулся ко мне, упал на колени и принялся что-то неразборчиво шептать в дыру. По ту сторону замерли и я уже готовился убивать, если самочки не признают в лысом родственника, но тут раздался тихий плачь и столь же тихий шепот второй малышки.

– Я пытался с ними говорить, но не понимал, что они мне отвечают, – тихо проговорил, смотря на то, как здоровяк, нежно касается маленькой ладошки, появившейся в дыре.

РИАМ

– Но, не смотря ни на что, ты их кормил. И сидишь ты тут только из-за них, – вдруг понял я, почему столь сильный боец все это время позволял держать себя в рабстве.

– Сижу я здесь уже пятнадцать лет, а они несколько месяцев, – фыркнул айдж, не желая признавать очевидного.

Почему?

Какое-то время всматривался в суровые, нахмуренные черты, поглаживая пальцами ручки сестренок, подпитывая их своей энергией. И все это время пытался понять. И сколько бы я не прикидывал, выходило, что этот уставший от вечных боев, рогатый блондин, не желал признавать своих заслуг, чтобы я не считал себя обязанным.

– Моя семья признает перед тобой долг крови, – произнес древнюю клятву и на запястьях наших левых рук, появилась едва заметная, серебряная нить.