Наше дело правое

— А можно полюбопытствовать, чего государыня только сейчас пришла, раз заранее знала, что за обормота ей в узники подкинули?

— У нее, знаешь ли, дел хватает. Да и жалобы на известного бузотера сперва почитать следовало, дабы соблюсти королевскую справедливость.

— Уж не подумала ли государыня, что он совершил какие-нибудь серьезные преступления? — Улыбка Вэра стала напряженной.

— Подумала, что он мог — не подумав, — тихо, но твердо сказала Лэйри. — Так в чем же дело?

— А нечистый его знает… — пожал плечами Вэр. — Скучно было.

Лэйри совершенно не по-королевски присвистнула.

— Вот те раз! Так кто ж тебя держал в гвардии?

Вэр задумался.

— То есть никто и ничто, — уточнила Лэйри. Он кивнул. — Ну, раз так, дело поправимое. Хочешь в пограничные охотники?

— Зверье, что ли, ловить, которое через границу к нам забегает?

— Балаболка! — отмахнулась Лэйри. — Не знаешь, кто такие, — так и скажи, объясню. Но тебе там самое место, и не спорь.

Предложение его устроило. Пожив недельку в светлой темнице и дождавшись оказии (на границу лучше было ехать с рекомендацией), преобразившийся из чумазого обормота не в щеголеватого гвардейца, а в бывалого путешественника, что и было, в конечном счете, его истинным обликом, Вэр отправился к месту службы, которое не покидал в последующие два года. В ту неделю Лэйри забегала к нему каждый день, то опять с утра поболтать и посмеяться, то днем в мужском платье и с двумя шпагами — проверить, насколько ей далеко как фехтовальщику до прославленного забияки, — кстати, оказалось ближе, чем можно было предположить, — то с книгами Ноэле, которые нравились ему не меньше, чем ей, то с гитарой. Дерзнул и он поспрашивать ее, как жизнь, и наслушался в ответ развеселых, причем совершенно правдивых, историй из жизни двора и Королевского совета, рассказывать которые она была великая мастерица. Словом, все прекрасно, только что-то у нее в последнее время не ладилось с магией, как будто немного разучилась.

— Да устала ты просто, работаешь как проклятая! — успокоил он. Нет бы задуматься…

Какой это ужас — по капельке терять волшебную силу, которая ей была так же привычна, как сила рук и ног, способность говорить и мыслить! А потом этот чародейский негодяй ее убил и распространил грязный слух… Стой! А как же королевские цветы? Не может быть, чтобы они не сгорели черным пламенем! Это должны были увидеть люди, поднять бунт против убийцы… что-то не так!

Кто у нас живет на Королевской площади?..

Так и не сумевшему сомкнуть глаз после ночного визита во дворец Вэру стоило немалого усилия воли дождаться часа, когда можно стучаться в дом, хозяйку которого знаешь только по рассказам и по ее книгам. Наконец, несчетное количество раз измерив шагами Королевскую площадь, вдоль, поперек, по кругу и во всех прочих направлениях, проглядев дырки в нарядных фасадах и кружевной решетке, он с боем часов постучал в дверь. Открывший ему мальчик больше всего походил на принца из какой-нибудь доброй и веселой сказки. Вэр назвался — исключительно для порядка, не предполагая, что в этом доме слышали его имя — спору нет, весьма известное, но только среди определенной публики… В ответ на него воззрились как на выскочившего из книжки победителя Проказников и стремительно пригласили входить.

— Мама! Господин Айльри приехал!

— Откуда вы меня знаете? — воскликнул Вэр с порога гостиной, растеряв от изумления остатки вежливости.

— Наслышаны. — Грусть в голосе и улыбке не оставила сомнений — от кого. Струящееся серебристое платье, чуть тронутые сединой черные локоны госпожи Ноэле в сочетании с этой улыбкой показались трауром.

— Госпожа Ноэле, вы верите?

— В черную чародейку Лэйри? — Грусть сменилась горечью. — Не больше вас! Чтобы там ни рассказывали про опасные опыты ради блага государства. Скорей уж, кто-то другой заигрался или зарвался, и Лэйри не смогла спасти нас, иначе как…

Недосказанные слова повисли в комнате болотным туманом, извиваясь, складываясь в ужасные картины…

— Когда увяли королевские цветы? — Вопрос прорезал наваждение, как луч от потайного фонаря пограничных охотников.

— Их выкопали ночью, когда умерла Лэйри. Постойте… — Госпожа Ноэле изменилась в лице. — Вэр, но ведь… это против традиции: когда умерли родители Лэйри, выкапывание увядших цветов было частью похоронного ритуала! Значит… о Мудрые!

— Спасибо… — потрясенно выговорил Вэр и, не в силах владеть собой, почти выбежал из комнаты.

Как никто не подумал об этом раньше? Может, чары, а может, просто потрясение. Королеву Алаириэн обожали, и вдруг такое известие. Почему поверили? А как не поверить королю, которого, все помнят, она сама выбрала себе в мужья? Которому присягали, как и ей?