Нашедшие Путь

– Он – тоже уголовник?

– Нет, он – священник; правда, говорят, что тоже через зону прошёл.

– Руки выворачивать там же научились – на зоне?

– Не на зоне, а в спортивном клубе.

– А у тебя почта электронная есть? – наивно поинтересовалась Даша.

– Нет.

– Я тебе свой электронный адрес запишу; когда заведёшь почтовый ящик, напиши сообщение; а-то вдруг и в самом деле будешь как Достоевский… Можешь ты что-нибудь сочинить? Я – могу.

Наигрывая простенькую мелодию, Даша пропела несколько строк.

– Ну как?

Борис пожал плечами, но тут же спохватился и сказал:

– Нормально… наверное.

– Теперь ты.

Поперебирав немного струны, Борис начал скорее даже не петь, а говорить вполголоса, подстраиваясь под звучание гитары:

Поезда бегут, поезда;Серпантином кружат дороги;Вновь за окнами – города,Их осталось уже не много…

Мне осталось не много днейИ не много разлук осталось;Всё заметнее, всё виднейВековая моя усталость,Вековая моя тоска,Вековая моя тревога…Я не знаю навернякаБыл ли Путь… но была – дорога.Разорву свой непрочный сон;Вспомню плеск воды на плотинке,Да колоколов перезвон,Голос Галича на пластинке…Голос Галича был так тих,Он звучал дождю в унисон;Вспоминался забытый стих;Не понятно: где – явь, где – сон…Вспоминался минувший век…– Как у вас там всё?.. Шито-крыто?..

Ты зачем живёшь, человек?..Как у вас там теперь «элита»?..Я вопросом застигнут врасплох;Я не знаю, что мне ответить…– Я, пожалуй, был слишком плох;А пожить мне, вроде, не светит…А «элита», – да что о ней?.. —– Я подумал, что сам он знает. —– По сей день с тех далёких дней,Это – то, что всегда всплывает,Всё всплывает и всё бурлит;Ведь «элита» – псевдо-элита:Нашумит всегда, намутитИ, действительно, всё «шито-крыто»;И «попса» на ушах – лапшой,А шансон – обветшал и сник,И почти что не слышен Цой,

И Высоцкого хриплый крик;Окуджава – давно затихИ не слышно почти Талькова;Под пустой, под «попсовый» стихМы «живём» теперь – бестолково;В «телеящиках» – чепуха:Море пошлости и разврата…Как легко, не боясь греха,Мы прошли рубеж «невозврата»!..Собеседник качал головой,Удручённый моим ответом,Долго сетовал как живойИ, сутулясь, ушёл с рассветом.Мне хотелось пойти за ним,Но накрыл с головой туман…Что имеем – то не храним;Получаем взамен – обман…И душа – как кривой урод;

В ней – отчаяние и сомнение…Раньше – был в России Народ;А теперь в ней – лишь население.Вовлекает самообманВ бесполезную кутерьму…Поутру – бывает туман;Днём и вечером – всё в дыму.

– Ужас – как мрачно, – заключила Даша, перестав подыгрывать. – А повеселее что-нибудь?

– «Весёлая покойницкая» Высоцкого подойдёт?

Даша засмеялась и отрицательно покачала головой.

– Тогда, может быть, Николай что-нибудь изобразит?

Николай потянулся-было за гитарой, но, поморщившись, отказался:

– Рука болит.

– Ну извини, – сам виноват.

Теперь – за разговорами время летело быстро. Борис заметно повеселел; Дмитрий же – наоборот всё больше мрачнел.

– Что-то ты, Дима, какой-то невесёлый… Что случилось? – поинтересовался Борис.

– Чем ближе к дому, – тем больше сомневаюсь, что я там кому-нибудь нужен… А тебя кто-нибудь будет встречать?

– Не думаю… Я только приятелю одному сообщил, что приеду.

Дмитрий как-то виновато посмотрел на Бориса и хотел-было что-то сказать; но Борис уже опустил взгляд и, старательно выводя мелодию, пропел: